Синекдоха, как синоним капитуляции.

В полдень, в пятницу 26 февраля 1993 года террористы взорвали здание Всемирного Торгового Центра №1, одного из башен-близнецов, уничтоженного восемь лет спустя 11 сентября воздушным тараном.

26 февраля погибли шестеро, пятьдесят тысяч служащих обеих 104-этажных башен были срочно эвакуированы.

Муж моей родной сестры Леонид работал в тот день на верхних этажах. Людей эвакуировали оттуда по узким задымленным лестницам, никто не понимал, что происходит. Десятки этажей надо было пройти в считанные минуты.

В роскошном ресторане с обзорным видом на весь Нью-Йорк, ньюйоркскую гавань и половину штата Нью-Джерси был накрыт банкет на несколько сотен гостей. Официанты так и оставили столы полностью накрытыми. В тот день было не до жиру – быть бы живым.

Оставалось всего пять часов до конца рабочей недели. Взрывчатка urea nitrate весом 1500 паундов (680 кг), изготовленная террористами в примитивных условиях, взорвалась на втором этаже гаража, в 12 часов 18 минут пополудни. Воронка в 150 футов (46 метров) в диаметре и глубиной пять этажей еще долгие месяцы напоминала о первом пристрельном выстреле мирового террора по Нью-Йорку.

Никто в те дни, конечно, не мог себе представить ужаса 9/11. В 1993 году рядовому американцу разговоры о терактах и терроризме были все равно, что проблема белых медведей в Антарктике. Уверен, большинство не видели разницу между Ираном и Ираком, а многие вообще считали, что это одна страна.

11 сентября 2001 года, во вторник, Леня пришел утром на работу, но на верхние этажи подняться не успел.

Ему повезло дважды. Он выбрался из горящего здания одним из первых и увидел над собой гигантский оскал пепельно-серой клубящейся маски. Он успел позвонить своей маме, после чего мобильный телефон перестал работать. Телефонные автоматы на улице молчали. Леня постоял с толпой, потрясенной наступившим Апокалипсом, минут пять, увидел второй, плавно входивший в соседнюю башню самолет, и бросился по набережной Вест Сайда в сторону парома, отходящего на Нью-Джерси.

Уже попав на паром, он увидел, как обрушилась Южная башня.

На ньюджерсийской стороне его встречали совершенно незнакомые люди, предлагавшие довезти до дома. Их было много, добрых самаритян, наблюдавших с берега Гудзона за разворачивающейся на их глазах трагедией.

Если вы спросите у мужа моей сестры, выжившего дважды, о том, воюем ли мы с мусульманским миром, его ответ нельзя будет назвать политкорректным. Вообще, я предлагаю во время дискуссий на данную тему, слушать не университетских ученых мужей, не дипломатов и политиков, а таких, как мой родственник: они уже ЗНАЮТ.

Помню теледискуссию по одному из российских каналов зимой 2002 года. На ней выступал Председатель Совета муфтиев России. Он ответственно заявил, что 9/11 не может иметь к мусульманам никакого отношения, поскольку башня (минарет) для мусульманина священна. Вроде коровы для индуса, водки для русского или гамбургера для американца. Моему возмущению не было предела: а теракт 1993-го года? По обнаруженной на месте взрыва части автомашины, террористов нашли и все они оказались, представьте, мусульмане. И 19 террористов 11 сентября 2001 года – мусульмане, хотя мысль муфтия ясна: по conspiracy theories теракты в Нью-Йорке и Пентагоне провели ЦРУ, ФБР и лично Буш с Чейни. Мусульмане, действительно, не при чем. Они, на самом деле, за мир во всем мире. Зеленый такой мир, с зеленым небом в зеленую полоску.

О том, что нас всех предупредили 26 февраля 1993 года, стало ясно только после того, как почти три тысячи человек погибли 11 сентября 2001 года.

Есть такой вид тропа – синекдоха. Это когда происходит «замена слова, обозначающего известный предмет или группу предметов, словом, обозначающим часть названного предмета или единичный» (Литературная Энциклопедия). Так, мы говорим «новости из Вашингтона», подразумевая американские новости. Синекдоха – в Пушкинском вопросе:

Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?

Пользуемся мы этим литературным тропом в современной жизни гораздо чаще, чем хотелось бы. Естественно, ничуть об этом не подозревая, как не подозревал мольеровский Журден о том, что почти сорок лет говорит прозой.

Мы говорим «теракт против Нью-Йорка», хотя следовало бы сказать «теракт против Западной цивилизации». Наглость Уго Чавеса есть беспринципная игра всех так называемых стран третьего мира против демократии, а дремучий расизм и зоологический антисемитизм Махмуда Ахмадинеджада – неистребимое желание мусульман покончить с Западом, начав с евреев.

И когда в речах Ахмадинеджада слышен призыв к тому, чтобы стереть Израиль с карты мира, можно не сомневаться в том, что синекдоха заиграла всеми красками: говорим «уничтожение Израиля» - подразумеваем новый Холокост, уничтожение всех евреев до последнего.

Просто сегодня Израиль есть один, большой такой еврей. Синекдохический. Очередному Ахашверошу, кстати персу, эта фигура речи гораздо комфортней любой другой.

Уже слышу возражения: как так, неужели в этом желание всего мусульманского мира?! Ведь не все мусульмане фундаменталисты, и не все согласны с радикалами. Есть мусульмане светские, есть ортодоксальные – негоже смешивать.

Ответ, на мой взгляд, простой. При Гитлере не все немцы были согласны с нацизмом, не все ненавидели евреев, славян и цыган, не все готовы были выбрасывать правую руку в нацистском приветствии. Но союзники воевали против всей Германии. А не воюй, по-чемберленовски веря в высокую дипломатию, все бы сегодня жили под знаменами Третьего Рейха.

Мусульманский мир вступил в войну. И не в 1993-м или 2001-м. И не тридцать лет назад в Иране, когда подняли головы Стражи Исламской Революции, и не в 1972 году, когда в Мюнхене была расстреляна олимпийская сборная израильских борцов. И не в 1930-х, когда исламский радикалы объявили цивилизацию Запада эквивалентом варварских доисламских времен (здесь уже срабатывает другой троп – синоним).

Этой войне - череда столетий. С 622 года, когда пророк Мохамед покинул Мекку и пошел в Медину.

Сегодня бин Ладен объявляет поход против Запада, называя это войной против крестоносцев, а Запад в ответ – воюет против бин Ладена. Видимо, в этой фигуре речи – синекдохе - скрывается и некая фигура умолчания. Благодаря ей создается впечатление, что поймав бин Ладена, мы уничтожим терроризм, а катастрофа в далеком Нью-Йорке обойдет остальных: в Париже, Лондоне, Москве, Сиднее.

Синекдоха позволяет говорить об общем, останавливаясь на частностях, что сегодня удобно. Террор – это «Аль Каеда» (синекдоха), а террорист – вовсе не террорист, а бомбист или мятежник (синоним). Видимо, наше время – это время синекдох и синомимов. Время самообмана и трусости (политкорректности, по нашему).

Борьба вымышленного палестинского народа за Восточный Иерусалим, Иудею и Самарию – это война против всего государства Израиль, а разгоревшийся нынче спор по поводу решения израильского правительства объявить объектами национального наследия Пещеру Праотцев в Хевроне и гробницу праматери Рахели в Бейт-Лехеме – это попытка зачеркнуть всю пятитысячелетнюю историю народа Книги.

За литературными тропа в реальной жизни - кровь и варварство, опасная наивность западных лидеров и персидское изощренное коварство. И общеарабское стремление к 2050 году раскинуть зеленые знамена Всемирного Халифата на большую, по возможности, территорию западных стран.

26 февраля 1993 года было предвестием 11 сентября 2001 года. Но и эта дата – не конец истории мирового террора. Может быть, современным политикам, прежде, чем принять присягу, следует заглянуть, допустим, в «Поэтический словарь» А.Квятковского. Раскрыть на букву «С» страницу 265, прочитать определение синекдохи – и больше никогда этой стилистической фигурой не пользоваться. Иначе всем нам, попросту говоря, крышка.

Иначе говоря, конец западной истории, который все не наступает, несмотря на предсказания неудавшегося пророка Френсиса Фукуямы.