Авадо

Ларе

Катя, Катенька, — стоит Катя перед домом и слышит голос бабушки Любы. — Иди сюда, детка, — видит Катя в окне тонкие тюльпаны, а ветер занавески качает еле-еле и шелест алого шелка встречается с движением деревьев. Дом деревянный, карий весь зрачком на фоне голубого неба, крыша красным эхом заходящего Солнца крыта.
Тишина вокруг, птицы в кронах гуляют да кузнечик на имя откликается.
"Тень-Тень", — спрашивает Катя;
"Тень", — говорит кузнечик, и то правда: тень все ближе, все глубже Солнце уходит, все длиннее тени.
Бабушка Люба, — зовет Катя, только звуки пропадают, будто в воде говорить.
"Шшууу", — отвечают деревья, размахивая тенью;
"шу-шу", — шепчет крыжовник совсем рядом с Катей и сочные ягоды по воздуху катает.
Катя, Катенька, — совсем рядом зовет Катю бабушка Люба, только пусто вокруг, только газовая косынка полетела, щеки коснувшись — и сразу над деревьями далеко совсем.
"Так-Так-Так", — это дятел из тени леса говорит;
"ку-ку", — тут же кукушка,
куууу — дверь отворилась и за ней никого: в самой глубине комнат стол с белой скатертью виден, свеча в самоваре отражается — и никого близко.
Чай в подстаканнике стынет, варенье в розетке, вот пятно от варенья на скатерти с ложечкой рядом...
Бабушка Люба, — будто в воду, зовет Катя, оглядывается напрасно — и смотрит, как земля выворачивается, подымается в двух шагах от Кати, а из пучины Земли просовывается птичья голова, но такой огромной птицы, что каждый глаз ее с озеро величиной. Долго вырастает птичья голова из Земли, покачиваясь на тонкой змеиной шее. Чучелом стоит голова, глядит обеими зрачками в Катю, глядит из-под морщинистых век, взглядом ворожа будто, тяжелым взглядом вдавливая Катю в оцепенелый ужас.
Тирк, — просит птица;
тирк-тирк, — открывает птица клюв и сырой могилой тянет из глотки, а темный пар дыхания стелется по роговому чехлу клюва.
— Авадо живут в земле. Это такие птицы, которые живут в земле. Разве ты не покупаешь зонтики? - теперь совсем издалека спрашивает бабушка Люба.
— Из Авадо получаются отличные зонтики."
А Катя смотрит на медленного Авадо — и страх все большими кусками льда заполняет ее тело.
"Авадо не надо бояться", — говорит бабушка Люба — и слышен плеск воды из тазика, в котором бабушка стирает белье.
Плеск-плеск, играет водой белье, все больше заслоняя бабушкин голос. Что-то о воде и птицах говорит бабушка Люба, ничего не случится, говорит бабушка Люба, люба ты моя, говорит бабушка Люба, любушка моя, говорит Кате бабушка Люба, только Катя не отпускает взгляда от змеиной шеи Авадо с выпирающим над землей кадыком, от звериных глаз Авадо, сонных под полуприкрытыми веками, от старинных поз Авадо, смертельных в своем вековом сне.
Катя, Катенька, — зовет бабушка Люба, и неожиданно легко оборачивается Катя к родному голосу.
Бабушка Люба спускается по ступенькам дома, с трудом удерживая в руках глубокий таз. В нем что-то кипит и бабушка несет тазик, обхватив его расписным полотенцем.
Бабушка Люба, — хочется расплакаться Кате, хочется освободиться от странного страха.
"Это Авадо, милая", — смотрит бабушка внутрь тазика и Катя видит подернутого розовой корочкой вываренного Авадо, какого-то беззащитно-голого, притаившегося на боку с подтянутыми к клюву коленками. С совсем закрытыми веками под золотистыми пузырьками кипящего жира.
"Авадо хорошо заправить морковкой и крыжовником, — говорит бабушка Люба.
— Попробуй", — вынимает откуда-то из самой души Авадо румяные ягоды крыжовника.
"Очень вкусно", — дует бабушка на ягоду, протягивая ее Кате.
"А вот так делаем зонтики", — наклоняется к тазику бабушка Люба и стаскивает с Авадо корочку, прозрачную на свет, проваренную, оттого мягкую и гладкую.
"Вот так", — делает из этой самой корочки бабушка Люба кулек и насаживает его на отбранную у дерева ветку.
"Зонтики очень полезны от дождя", — объясняет уже издалека бабушка Люба — и Катя теряет ее из виду.
И Катя стоит перед тенью вечернего леса, перед тишиной дома, ее обволакивает сизая тень, аметистом чертит горизонт, будто и не замечая, как часто дышит в черном тазу Авадо, как мелко дрожит тощая птица всем телом в кипящем жиру, — словно Авадо и есть тот, который Называется…

Геннадий Кацов

Рисунки Александра Захарова