За последние двадцать лет это первая его выставка в Нью-Йорке. Так уверяют читателей авторы каталога, посвященного ретроспективному показу работ Фрэнсиса Бэкона в эти дни в музее «Метрополитан».
Город Большого Яблока Бэкон впервые посетил в 1968 году. Тогда Нью-Йорк еще так не назывался, получив это прозвище в городской рекламной кампании Отдела по туризму в 1975 году. И в том же 1975 году состоялась первая выставка Бэкона в «Метрополитан». То есть, 34 года назад. Были выставки в пределах городской черты и позже, но за последние двадцать лет - ни одной.
Нынешняя ретроспектива проходит при полном почтении к мэтру и его гениальности. Хотя, без особой активности зрителей. Мы пришли на выставку вечером в пятницу, и на все почти десять залов не набралось бы и сотни посетителей. Судя по прессе, интерес к выставке огромный, судя по посещению – пресса беззастенчиво врет. Или на такой аномальный час мы попали.
А на выставку пойти стоит. Допустим, предложит вам сестра: «Я поведу тебя в музей», - не отказывайтесь.
Впечатляют и сами масштабные работы Бэкона, и масштаб устроителей выставки: 130 полотен (65 одиночных картин и триптихов плюс 65 предметов из архива художника), к тому же выставка планировалась и была осуществлена совместными усилиями The Metropolitan Museum of Art (New York), Tate Britain (London) и Museo Nacional del Prado (Madrid).
Бэкон – это не столько крик души, сколько срыв обнаженных нервов. Сплошь и рядом выпученные мунковским «воплем» глазные яблоки, разъятые криком рты, зубатые челюсти, зобатые шеи, окровавленные зооморфные куски, как приложение к кровавым телам-тушам.
Этот нервный срыв естественно привязан к биографии художника. Одиночество в детстве, суровые порядки в семье, обиды и непонимание в школе. Короче, семья и школа.
Юность в тридцатые предвоенные годы, с невнятной сексуальной ориентацией (Фрэнсис родился в 1909 году, и его родители знали Пруста, Жида, Жене, Уолта Уитмена только как писателей, без их биографических интимных подробностей). Наконец папа-Бэкон, будучи не в состоянии перенести гомосексуальные наклонности Бэкона-сына, отсылает его с глаз долой в Берлин под наблюдением дяди.
Там племянник становится дядиным любовником – и пошло-поехало. Любовь всей жизни George Dyer, вор, пьяница, распутный гэй и проходимец, портит Фрэнсису немало крови. При этом художник с удовольствием отмечает, что познакомился с Джорджем в тот момент, когда последний грабил его мастерскую.
Портретов George Dyer на выставке немало. Так же, как и «штудий» художника на тему портрета римского папы Pope Innocent X Веласкеса. Лицо будто оторвало гранатой (и этот миг зафиксирован на одном из холстов), зато цвет мантии, детали, прописанные складочки повторяют кисть Веласкеса. Хотя, с равным успехом эту серию «штудий» можно отнести и к Эль Грековскому портрету кардинала Don Fernando Niño de Guevara. Тот же блестящий на свету фиолет, атласная фактура, в крупных складках материя.
Благо, картина Эль Греко расположена на том же этаже, что и выставка Бэкона, я пошел да проверил. Все совпадает. Хоть пиши статью на тему «Штудии Бэкона с работы Веласкеса в стиле Эль Греко». Вряд ли искусствоведы поймут, но суть я вам изложил.
Было за что Бэкону в пятидесятые не любить церковников, с амвона насылавших анафему на гомосексуалистов и лесбиянок. Трудные времена были для сексменьшинств, не сравнить с нынешней вольницей. Отсюда и соответствующие параноидальные портреты-штудии, нередко помещенные то ли в клетку, то ли в аквариум.
И лишь одна картина резко отличается на выставке от остальных. Она написана в подражание Ван Гогу. В 1952 году Бэкон совершает поездку на юг Франции, в места, где жил и работал полусумасшедший классик. Там он пишет цикл удивительных портретов Винсента Ван Гога на фоне пейзажей в его же стиле. То есть, от Фрэнсиса Бэкона можно было ожидать аллюзий на Пикассо, Дали и сюрреалистов, Отто Дикса и немецких экспрессионистов 1930-х, но только не такой тесной, пуповинной связи с постимпрессионизмом.
Добавлю к написанному фрагмент моего письма к московскому знакомому:
«Из последних свежих впечатлений: выставка Бэкона в музее "Метрополитан". У вас, кажется, его ретроспектива была (оказалось, что впервые в Москве Бэкон был выставлен в Третьяковской Галерее в 1988 году), хотя в Москве уже все было. Выставка классная, мы были с детьми (по девять с половиной лет) и я попытался им объяснить, почему на картинах «смазанные», расфокуссированные до уродства лица. Спасло то, что у Бэкона в ряде полотен портреты в каких-то внутренних рамах, вроде как яркие грани прозрачных кубов или параллелепипедов. Так вот, говорю я детям. Все мы живем по каким-то правилам, наши же вольные натуры этому сопротивляются. Вроде, как мы бы сопротивлялись, будучи помещенными в стеклянный куб. И теперь представьте, что вы из этого куба пытаетесь выбраться. Лицо вдавливается в гладкое стекло, нос, губы, весь череп сминаются, становятся плоскими, расплющиваясь с противным скрипом по прозрачной поверхности. Так прижимаешься лицом к окну автобуса, - и тебя не узнать.
Вот, говорю я офонаревшим детям, едва пытаешься выйти за свои границы, или за навязанные тебе законы, и сразу тебя эти рамки деформируют, плющят и уродуют. Об этом картины Бэкона.
Не знаю, как дети, но я после этого объяснения шел дальше по залам и думал: "Похоже, его картины действительно об этом. По-крайней мере, на описательном уровне."
Выходя из "Метрополитен", дети попросили мороженого, сладкой воды и по хот-догу. Отыгрались!»
Посетите выставку, послушайтесь в воскресный день сестер. Если вспомните: «...Вот через площадь мы идем и входим, наконец, / В большой, красивый светлый дом, похожий на дворец...» Это о музее «Метрополитан». Не верите – проверьте.
Francis Bacon: A Centenary Retrospective
May 20, 2009–August 16, 2009
Special Exhibition Galleries, 2nd floor
