Одним из самых впечатляющих явлений неофициальной культуры в Советском Союзе середины восьмидесятых годов стала пародия. Пародировались политические и социальные штампы, советский песенный жанр, проблемы культуры и быта. Аудитория категорически размежевалась на любителей ежегодных телеконкурсов «Песня восемьдесят» и на приверженцев ленинградских ежегодных рок-фестивалей. Трансляция телеконцертов велась на всю страну. Вокально-инструментальные ансамбли (ВИА) типа «Самоцветов» и «Пламени» все так же самозабвенно распевали «по всем приметам к нам пришла любовь» (как раз в эпоху, когда расцвели пышным цветом всеобщие ханжество и неприязнь), а официальными лауреатами становились трубадуры БАМа и менестрели сражения под Новороссийском.
В те же годы на весенние рок-фестивали в Ленинграде съезжались любители рок-музыки со всей страны. Небольшой зал в пяти шагах от Невского проспекта, в Доме культуры на ул. Рубинштейна, 13, не мог вместить и третьей части желающих. Цена билета на один концерт с участием «Аквариума» или «Поп-механики» доходила до 25 рублей. На что зрители из особо отчаянных реагировали так: перерыв от утреннего концерта до вечернего они коротали в туалетных кабинах и темных подлестничных каморках, скрываясь от вездесущего ока дружинников.
Перед концертами бдительная охрана с «уоки-токи» изымала магнитофоны, кассеты, фотоаппаратуру у счастливых обладателей билетов.
По одиночке или небольшими компаниями поклонников рок-музыки тут же препровождали в комнату, где происходило нечто подобное переписи населения. У длинноволосых рокеров требовали паспорта, выясняли место работы и учебы, отдельных, по слухам, пытались постричь и побить. После жалоб устроителей фестиваля (Ленинградский рок-клуб) в высочайшие городские инстанции на произвол дружинников и работников КГБ, обстановка становилась менее напряженной.
Впрочем, профессионалов с «уоки-токи» можно понять: рок-культура оказалась не для их стальных сердец. К примеру, мог ли оставаться равнодушным рыцарь меча и щита, обнаружив в паспорте одного известного ленинградского рок-персонажа, в графе «национальность», слово нерусский. Причем частичка «не» была приставлена наикорявейшим образом. Или как было дружинникам не возмутиться, если места в зале занимались далеко не согласно приобретенным билетам! Действовал старейший принцип хиппи: те, кому не хватило места в проходах, садились на кресла. Администрацией Дома культуры подобные вещи воспринимались как личное оскорбление, а работниками КГБ — как оскорбление советской власти.
Ответственные лица чуяли: что-то здесь не то. Но предъявить какие-либо конкретные обвинения редко удавалось. Разве что в портфельчике рассеянного поклонника рока найдут ленинградский неофициальный «Митин журнал» или запрещенные в ту пору книги Владимира Набокова.
Чуяли ответственные лица - и были глубоко правы. На протяжении этого десятилетия сформировался новый тип молодежного сознания, для которого всякая советская реалия могла что-либо значить, лишь становясь элементом пародии. Была создана ситуация — и в немалой степени этому способствовали неофициальные в то время, а ныне хорошо известные рок-группы.
Собственно, молодежное сознание срабатывало точно по такому же принципу, что и сознание большей части взрослого населения страны. Защитной реакцией на откровенную государственную ложь стало сочинение анекдотов, в которых пародировался и сам многоуважаемый Генеральный секретарь, и проводимые им реформы, и легендарные персонажи из истории советского периода. По этой же схеме и рок-группы явились своего рода индикаторами современной им негласности.
В рок-культуре пародия стала одним из основных эстетических элементов. Здесь следует оговорить такую немаловажную деталь. Не всякий раз пародия представляет собой сатиру. Судьба «Дон Кихота», написанного Сервантесом как пародия на рыцарские романы, — один из многих тому примеров. В молодежной эстетике восьмидесятых пародийный элемент не был самодовлеющим, он вводился на равных правах с новомодной концептуальной традицией, с использованием как технических, так и эстетических достижений нашего времени. Особо интересен в этом плане феномен «Поп-механики».
«Поп-механика» была задумана Сергеем Курехиным не столько рок-группой, сколько музыкально-визуальной акцией. Для участия в «Поп-механике» приглашаются популярнейшие музыканты Ленинграда и Москвы. В одном и том же представлении можно увидеть лидеров рок-групп «Аквариум», «Кино», «Странные игры», «Аукцион», москвичей Сергея Летова и Аркадия Кириченко, играющих свободный джаз, и известных джазовых музыкантов, работающих «в традиции». Все это напоминало бы обычный молодежный фестиваль, не будь одного примечательного «но». В «Поп-механике» участвовали и детские хоры, и ансамбль внутренних войск Ленинградского военного округа, и оперные певцы и солисты Ленинградской филармонии. Диапазон использования песенного жанра безграничен: от сочинений Лебедева-Кумача до спонтанных джазовых импровизаций.
Представьте себе: задорно улыбаясь, на сцене появляется ансамбль внутренних войск. Солидные мужчины, чеканя шаг, распевают что-то маршевое и отлично знакомое. Медные пуговички уверенно блестят на парадных мундирах. С противоположного конца сцены им отвечают, словно эхо, медные блики саксофона. Саксофон — в руках худого и бледного Сергея Летова. Под бравурные такты марша звучит такая диссонансная импровизация, такие из инструмента раздаются хрипы, стоны и мычания, что у главного капельмейстера-погоновожатого от неожиданности волосы встали дыбом. В это время на сцену выбегает молоденький козлик, по-хозяйски оглядывается и, поблеивая, исчезает за кулисами. В зале — неудержимый смех, на сцене — некоторый конфуз. И масса неприятностей у Курехина после концерта: почему не предупредил об участии саксофониста Сергея Летова совместно с военным оркестром? Козлика как музыканта и музыкальный инструмент одновременно никто в расчет не принимал. Всякие же разговоры об импровизационном начале в «Поп-механике» для чиновников были малоубедительны. Кажется, с тех пор с военными у Курехина дружба врозь. Сработал эффект узнавания: многочисленные военные парады при общей государственной установке «миру — мир» создали определенное отношение к военным оркестрам. Хотя у Курехина, я думаю, не было прямой цели осмеять военно-парадный музыкальный жанр. Наоборот: концерты «Поп-механики» открыты для всех видов музыкального и песенного творчества. Единственное, что бы следовало военному ансамблю предпринять, — это в стиле «Поп-механики» сымпровизировать прямо на сцене.
В те же годы на концертах рок-групп и в магнитофонных записях можно было услышать, конечно же, и тексты чисто пародийные. Так, московская группа «ДК» исполняла известную и официально апробированную песню «Птица счастья завтрашнего дня» вразнобой, вокалист «давал петуха», все же остальные участники рок-группы подпевали ему визгливыми голосами. В текстах собственных песен, написанных Сергеем Жариковым, советская действительность выглядела полным маразмом. В песне о Тамбове серый и провинциальный городок в глубине России описывался как рай земной:
На площадях там бьют фонтаны,
всю ночь горят огни рекламы...
В песнях «ДК» можно было услышать и такое: «...он гречку выдавал за манку, как будто манка — это рис». Как лакмусовая бумажка, рок-группа отражала пародийность советского бытия и точно реагировала на любую фальшь.
Рок-группы социально значимы в СССР по-прежнему. Хотя социальность эта приобрела иной характер. В трудное время перестроек меньше приходится смеяться, все меньше, по-моему, сочиняется анекдотов. Не до иронии: следующий шаг страна может сделать в пропасть. Пародийный элемент в текстах и на концертах рок-групп исчезает. Так, группа «АВИА», пародировавшая бюрократические порядки советской системы, распалась, едва получив всесоюзное признание. Не лучше обстоит дело и с «историческими» рок-личностями: Сергей Жариков почти полностью ушел в национальные проблемы, приобщившись к деятельности общества «Память». Сергей Курехин еще в 1986 году обсуждал со мной, во время Пярнуского джаз-фестиваля, возможности выхода из иронического контекста (стеба) новой культуры. Борис Гребенщиков, полностью отойдя от текстов в обэриутском стиле, сочиняет романтические баллады.
Зато набирают баллы рок-группы, призывающие к борьбе и революции, рок-группы с явным социальным накалом. На концертах серьезного в последнее время «ДДТ» яблоку, что называется, негде упасть. Тот же эффект — на концертах «Бригады С».
На мой взгляд, поведение рок-групп и сегодня отражает настроения в СССР. Когда уже не до смеха, но и не до слез. Рок-группы призывают к действию. И, видоизменив лозунг «рок в борьбе за мир», обстановку конца восьмидесятых можно охарактеризовать как «рок в борьбе за перестройку».
Идея борьбы — и не только за «перестройку» — захватывает в Советском Союзе все более и более широкие слои населения. Равнодушных все меньше: каждый борется «за свое и общее», притом различными методами. Эти-то настроения и отражены в песнях сегодняшних рок-групп. Борьба становится феноменом официальным, так же, как официальной стала подпольная рок-культура. И по ней, как по термометру, можно судить об изменениях в советском социальном организме.
Геннадий Кацов
Новое русское слово, 1989 год
