В Нью-Йорке проходит Второй Фестиваль документального кино. Фестиваль трехдневный. Открытие состоялось 18 сентября, в пятницу, в небольшом Tribeca Cinema, так что скопление народа можно было прогнозировать заранее: в зал, по-моему, больше ста человек не вмещается. А добрая сотня набралась, хотя в беседе с одним из устроителей я понял, что они были готовы ко всему: к оптимистичному аншлагу (то есть, сто человек придет!), и к трагическому отсутствию зрителя вообще. Так и было сказано в телефонном разговоре: возможно, будем сидеть в пустом зале вчетвером. То есть, оба устроителя (Олег Сулькин, Марина Адамович), я и моя жена Рика. Прийдя на открытие, я оценил степень столь невинного кокетства, ведь к нам четверым обязательно прибавились бы человек десять режиссеров, представлявших в первый день свои фильмы, да еще переводчик плюс ведущая вечера. Короче, скучно бы не было все равно.
Кроме бостонского фильма "Nabokov. The Happy Years" об американском периоде Набокова (у меня есть DVD, подаренный автором Марией Герштейн: фильм очень рекомендую), канадского о режиссере Варпаховском и американского об истории семьи художника Пискарева, вся остальная документалистика - российского производства. На открытии показали ретроспективный фильм Алексея Бурыкина о режиссере и актере Михаиле Чехове. Его судьба, трудные годы иммиграции, успех в США, еще больший успех после его смерти.
Сегодня в России любят вспомнить и порадоваться русским талантам, правда, выброшенным мамой-родиной в разные исторические времена из страны пинком под зад: Зворыкин, Сикорский, Чехов, Рахманинов, Бродский, Нуреев (добавьте по вкусу). Этакая иезуитская традиция о покойниках плохо не говорить, коль слава о них разошлась по всему миру, - при том не упустить возможность любым образом оторвать от них, от признания и славы, сколько получится.
Хотя, не о покаянии речь. Все-таки немаловажно то, что документалисты рассказывают об этих еще вчера "запрещенных", "невъездных" в Россию людях по-русски, восстанавливая таким образом историческую справедливость. А если сделано это талантливо и с любовью, то чего еще желать.
Фильм о Михаиле Чехове называется Merilyn Monroe, Anthony Quinn and others: Michael Chekhov's Star System. В его систему по производству кинозвезд попали многие талантливые актеры. Иного не дано: об учителе судят по успехам его учеников. К примеру, говоря о Ли Страссберге, несшем систему Станиславского в американские актерские массы, мы непременно упомянем Аль Пачино, Де Ниро и Харви Кейтеля, а вспоминая Чехова - Энтони Квина, Мэрилин Монро, Джона Крауфорда, Гари Купера, Жоржа Сандерса, Юла Бриннера.
На Фестивале фильм о Чехове представляла его ученица, актриса Джоанна Мерлин. Ей пришлось отвечать на самые разные вопросы аудитории после окончания просмотра фильма: и о самом Чехове-мастере, и о разнице подхода к театральному мастерству у соперничавших в 1940-1950-х Страссберга и Чехова. Мерлин рассказывала и о том, как проходили занятия в студии Чехова (сейчас в Нью-Йорке работает такая студия, открытая еще в 1980-х). Актер должен найти, прежде всего, некий энергетический центр в своем теле, а все остальные его действия - уже производные от заведенной изнутри энергии. Собственно, тоже Станиславский, только в Вахтанговском ракурсе.
Прослушав Джоан, я подумал, что все описанное ею напоминает систему знаменитого французского режиссера Антонена Арто, свихнувшегося в самый разгар своей театральной карьеры. Свой вопрос я решил тактично не задавать из зала, а уже в кулуарах, тет-а-тет. И это было правильное решение, поскольку Джоанна, отметив, что об Антонене Арто, конечно, знает, честно сказала, что с его системой не знакома (я знаком по переведенной на русский в 1993 году удивительной книжке "Антонен Арнто: Театр и его двойник", в которой метод Арто подробно описан в приложении "Театр Серафима").
Вообще, я давно уже сделал вывод, что на подобных пресс-конференциях легко поставить тех, кто отвечает у микрофона, в неловкое положение. Поэтому не имею привычки в таких условиях вопросы задавать.
Затем на сцену пригласили всех прибывших на фестиваль режиссеров и еще час, примерно, тягомотно беседовали о проблемах документального кино и его не столько творческом, сколько финансовом потенциале в нынешних российских условиях. Когда поток вопросов натуральным образом иссяк, присутствующие спустились в подвальное помещение кинотеатра, где к легкой закуске бесплатно наливали только вино и водку, а таким любителям виски, как ваш покорный слуга, надо было расплачиваться за удовольствие из своего кармана. Свежий воздух из помещения народ вытеснил достаточно быстро, хотя беседы, брожение от барной стойки к стенкам, равно как водка и вино не кончались. К половине десятого вечера нас потянули друзья на вернисаж в близлежающую галерею, владельцы которой - бывшие питерцы, а ныне - манхэттенские любители (в этом случае - профессионалы) искусства.
Кстати, о том, как "слово наше отзовется". Там же, на фестивале, встретил Сашу Когана, интересного поэта, с которым не виделись лет пятнадцать. Он попросил у меня разрешения использовать фразу-оговорку, сделанную мною когда-то в радиоэфире. Саша слушал программу, в которой я сказал, цитируя Лермонтова: "Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна ... господь!"
- Я подскочил на месте, - делился Саша заповедным. - Как это здорово получилось. Можно, я эту оговорку использую?
И, представьте, я разрешил без лишних слов...
Фестиваль же продолжается. Закрытие в воскресенье, и я хотел бы выразить благодарность его устроителям. Это огромная работа - подготовить и провести такой фестиваль. И для того, чтобы провести его успешно, необходимы величайший энтузиазм и любовь к этому делу. Ведь ни денег, ни мировой славы такие фестивали не приносят. Правда, без них и мировая культура бы обеднела, да и мир бы выглядел иначе. Уж точно, скучнее и пошлей.
Геннадий Кацов
