Кабаре за колючей проволокой.

Терезин как культурный центр и лагерь смерти Терезин - вот темы, соединенные в постановке манхэттенского театра «78th Street Lab» в единое музыкально-драматическое действо.

Из Интернета, статья от 31 мая 2001 года:
В Мюнхене завершился судебный процесс над нацистским преступником, бывшим надзирателем концлагеря в Терезине Антоном Малотом. Нынешний процесс над Малотом - одним из наиболее жестоких и циничных надсмотрщиков концлагеря - проходил в довольно трудных обстоятельствах. Во-первых, найти живых очевидцев событий 50-летней давности само по себе было делом нелегким. И, во-вторых, не каждый свидетель в связи с преклонным возрастом может воспроизвести все четко, по памяти, что для суда имеет решающую роль. В-третьих, защита предприняла попытку прекратить судебное разбирательство, якобы из-за физического состояния и невменяемости подсудимого.
Благодаря огромным усилиям мюнхенской прокуратуры удалось все-таки в Чехии и Австрии разыскать двух бывших узников, переживших ужасы концлагеря Терезиенштадт, по-чешски - Терезин. Участник чехословацкого движения сопротивления Альберт Майер и еврей Рихард Леве, приехавшие для дачи показаний в Мюнхен, рассказали суду об издевательствах и зверствах, которым подвергал заключенных концлагеря Антон Малот, по прозвищу "Красавчик Тони". А медицинская экспертиза установила, что подсудимый вполне вменяем, обладает хорошей памятью, и может присутствовать в зале суда.
Сидя в инвалидной коляске, обложенный подушками, в сопровождении врача, Антон Малот, которому недавно исполнилось 89 лет, отнюдь не производит впечатления немощного старика, хотя и страдает кое-какими старческими болезнями, и у него плохой слух. Подсудимый не отрицал того, что является тем самым Антоном Мгтотом, служившим в концлагере Терезиенштадт, однако, отказался давать на суде какие-либо дальнейшие показания. Его лицо казалось непроницаемым, он почти не двигался и производил впечатление истукана. Но от внимательного наблюдателя не могло ускользнуть, что его маленькие глазки живо ощупывали свидетелей, судей и прокурора. С явным интересом Антон Малот просмотрел предоставленный прокуратурой документальный фильм о концентрационном лагере Терезиенштадт...
В связи с давностью событий суду удалось однозначно доказать лишь одно убийство и одну попытку убийства, к которым был причастен рьяный исполнитель нацистской идеологии Антон Малот. Однако, преклоняясь перед памятью замученных и учитывая тот факт, что преступления перед человечностью не имеют срока давности, председатель суда Юрген Хайнрайх в соответствии с Международной конвенцией по правам человека вынес Антону Малоту приговор - пожизненное заключение.

В том, что такое шоу существует, я, честно говоря, сомневался. А когда узнал, что постановка идет на 78-й улице в Манхэттене, в либерально-демократическом и, по мнению социалистов, проеврейском Нью-Йорке, то меня уже невозможно было убедить, что речь не идет о мистификации. Даже в крошечном зрительном зале, находясь в нескольких метрах от сцены, я продолжал не верить глазам своим, ушам своим и такому не театральному из чувств, как осязание. Это несмотря на то, что время от времени пощипывал себя за локоть, пытаясь определиться, в реальном я мире или же происходящее - наваждение, каприз природы.
Надеюсь, вы меня поймете, поскольку в чем-то все мы, все-таки, похожи, ведь наши представления о мире и его событиях ограничены общепринятыми штампами. Отсюда, «Мы говорим Ленин - подразумеваем Партия», а рядом с Пушкиным обязательно поставим Лермонтова. При упоминании о Холокосте веером раскрывается синонимический ряд, в котором 6 миллионов уничтоженных евреев соседствуют с Освенцимом и Нюрнбергским процессом, но ни в коем случае не с... кабаре.
Я не оговорился: легкий взмах ножки в темном чулке с ажурными подвязками, декольте под песенку с вечной любви, мужской пиджак в вертикальную полоску, к которому сигара с котелком прилагаются - и рядом мерзость концлагеря с его бараками, вшами, газовыми камерами, голодной смертью. Согласитесь, от подобного соседства коробит напрочь.
Шоу-кабаре - о лагере Терезин. И если не назвать это шоу историческим, то сочетание развлекательного жанра и темы концлагеря можно без труда подвести под статью «глумление», проклясть и забыть о нем навсегда. Именно историчность и достоверность сюжета придают спектаклю столь неожиданный ракурс. Шолом-алейхемовская тема трагедии и неунывающего еврейского характера в манхэттенском шоу очевидна. Что остается еврею делать, если фатум не дает продохнуть и несчастья валятся на бедную голову скопом? Еврею остается только петь, шутить и продолжать диалог с Б-гом.
Но, повторюсь, мы имеем дело не с сочиненным либретто, а с историческими фактами и персонажами. Из 150 тысяч евреев, интернированных в лагерь Терезин из Чехии, Германии, Австрии и Дании (в немецком варианте Терезиенштадт, в 60 километрах от Праги) 88 тысяч были затем отправлены в лагерь смерти Освенцим и другие концентрационные лагеря, а 34 тысячи погибли в самом Терезине.
Холокост - понятие как историческое, так и географическое, и Терезин - один из пунктов на карте Катастрофы европейского еврейства.
Но есть и другая статистика. Трудно представить, что лагерь Терезин - это более шестисот поставленных спектаклей и кабаре, сотни исполненных музыкальных произведений, выставки тысяч рисунков и картин, девять иллюстрированных журналов для детей и юмористический журнал для взрослых, это 2300 прочитанных лекции и даже один короткометражный фильм на 2,5 минуты. Ежедневно шоу посещали 800 лагерников и лишний билетик достать было невозможно.
Зрители впечатлялись кабарэ, Штраусом и «Фаустом» в ожидании так называемого «транспорта»: те, кто попал в списки «транспортников», отправлялись в лагеря смерти. Уже зная о своей участи, зрители-смертники стремились посетить театр - в последний раз в своей жизни.
Терезин был исключением в пенитенциарной системе нацистской Германии. Гитлеру необходимо было иметь один образцово-показательный лагерь даже не столько для того, чтобы формировать мировое общественное мнение, сколько на всякий случай. В Терезин были свезены еврейские композиторы и музыканты, актеры и режиссеры, художники и балетмейстеры, дирижеры и певцы. Единственное в Третьем рейхе джазовое кафе работало в Терезине и в декабре 1941 года в нем прошел первый джазовый концерт. В кафе не подавали кофе, только эрзац. В кафе не подавали еду, только лагерную похлебку, но в кафе можно было послушать «коронные» джазовые темы королей джаза в исполнении музыкантов из Вены и Праги.
В Терезине кабаре ставил Курт Геррон (настоящая фамилия Герсон), снимавшийся вместе с Марлен Дитрих в классическом «Голубом Ангеле». Постановки имели потрясающий успех, для них специально писались номера. Композиторы и либреттисты Терезина создавали шедевры, которые становились «хитами» среди концлагерников в считанные часы. Билеты на шоу раскупались на месяцы вперед. Надеяться на «лишний билетик» можно было только в одном случае: если обладатель заранее приобретенного билета отправлялся "транспортом", не дождавшись даты спектакля.
Терезин как культурный центр и лагерь смерти Терезин - вот темы, соединенные в постановке манхэттенского театра «78th Street Lab» в единое музыкально-драматическое действо. Номера кабаре, поставленные в Терезине, перемежаются чтением записей из дневников узников Терезиенштадта. Катастрофа - на уровне цивилизации, еврейства, в личностном плане - входит в зал театра каждой репликой, шуткой, песней.
Актеры театра Терезин веселят зрителей и судьба участников этого шоу по обе стороны от сцены известна: гибель в самое ближайшее время, с ужасающе малой вероятностью остаться в списке живых.
Чувство сопричастности к происходящему оставляет в 2001 году неизгладимое впечатление. И комфортные кресла, и гудящий за стенами театра Манхэттен не помогают от этого чувства избавиться как на самом спектакле, так и некоторое время после того, как спектакль закончился. Когда я спускался по крутым театральным ступеням, меня не покидало ощущение, что я присутствовал на встрече с фантомом. Так, вероятно, чувствует себя путешественник в машине времени. Насколько реальны были американские актеры, игравшие актеров кабарэ лагеря Терезин, настолько же реально можно было ощутить ужасающую безысходность тех лет - и великую силу человеческого, еврейского духа, не давшего людям раньше смерти умереть от унижений и страха.
Остается добавить, что музыку к спектаклю (в тех сценах, где не используются номера из Терезина) написал бывший москвич, композитор Сергей Дрезнин, и он же «вживую» музыкально ведет спектакль от начала к финалу. Когда на Интернете я прочитал приводимую здесь статью о терезинском надзирателе, я вспомнил финальные аккорды в спектакле: тихие, но не плачущие. Уверенные, негромкие аккорды в память о тех, кто в нечеловеческих условиях продолжал достойно жить.
И еще один обертон в музыкальном финале пьесы о Терезиенштадте я услышал сегодня в связи со статьей в Интернете: уверенность в том, что рано или поздно, но возмездие свершится.

Геннадий Кацов
Теленеделя 11- 17 июня 2001 года