«Я буду бороться с вами!»

Я не сразу решился на это письмо. Мне нужно было время, чтобы остыть, прийти в себя, чтобы данный шаг не выглядел местью. Теперь, когда страсти поутихли, ушла горячность первых минут, улеглись в сознании в логическую цепь произошедшие события, я решился назвать вещи своими именами. Местом для этого я выбрал газетные страницы, а главной мишенью своих откровений - руководителя компании WRBS «Надежда» Дэвида Моро. К нему обращено мое послание. Именно его распоряжением от 13 августа сего года я был уволен с уведомлением не появляться более в офисе компании за его подписью и подписью адвоката, видимо для весомости.
Я это к тому напоминаю вам, господин Моро, чтобы вы перестали заявлять в эфире радиостанции, что я ушел неизвестно почему и что двери для меня всегда открыты. Не вводите в заблуждение радиослушателей. И, ради Бога, не переводите наш конфликт в разряд банальной обиды подчиненного на своего босса.
Наш конфликт не личностный, я бы пальцем не пошевелил, доведись ему стать таковым. Так что не делайте мину невесты,  в очередной раз меняющей жениха и удивленной исчезнувшей девственностью. Наш разрыв — не наше частное дело. Он — логический итог всей вашей политики, в которую оказались втянуты тысячи людей. К сожалению, по собственной воле я оказался в центре событий, за которые, как и вы, несу ответственность. Несу перед теми, кто поверил вам, пошел за вами и стал жертвой обмана и глумления. Увы! Я оказался рядом с вами. Так что это письмо, господин Моро, своего рода покаяние и очищение от скверны, которую дальше нести я не пожелал, за что и был уволен.
Сегодня многие ставят мне в вину ваше возвращение в этот бизнес после оглушительного падения «Скайвью»... Да, без меня и без Павла Палея вы никогда бы не вернулись и не создали новое радио. И деньги и люди появились у вас с нашей помощью. Да и полнота власти досталась при нашей поддержке.
 Мы были единственными, кто оказался рядом с вами после вашего падения. Мы подставили вам свои плечи. Но оказалось, что вам нужны были наши спины. Вам оставалось лишь правильно распорядиться всем этим. Но, поразительно! Вы все поставили на голову и все, что можно было сделать не так, сделали. Это была полная несостоятельность, которую невозможно было предположить.
Два обстоятельства явились тому причиной: дикий эгоцентризм и полная потеря доверия делового мира, от которого вы ждали инвестиций. Вы, уважаемый, пришли не созидать, а властвовать. Главной вашей целью, как оказалось, было заполучить президентство, вот почему не получил своего развития бизнес. Ставка делалась только на инвестиции — все деньги и все усилия были брошены на поиск инвесторов. Людей вы кормили обещаниями грядущих миллионов. И просчитались — дело вы не развили, вложенные первоначально деньги потратили, а новые не пришли. Следствием этого стали огромные долги по оплате работников и авторов программ.
Ошибки плодят новые ошибки. После покупки WMNВ вы, господин Моро, решили быстро вернуть затраты и заломили такие цены за сервис с вновь прибывших, что дало обратный результат. Вообще свойство метаться из одной крайности в другую характерно для вас, отсюда и просчеты.
Помните, как прошлой осенью вы стали делать в Нью-Йорке бесплатный сервис, продали сотни приемников и остыли, и забросили эту инициативу, забыв при этом вернуть деньги купившим и купившимся на нее. Эти люди по сей день звонят вам, но тщетно. Вам уже не до них, у вас — новые идеи, а значит и новые жертвы ваших деяний.
Вы никогда не любили этот бизнес, не знали ему цену, не понимали его специфику. Гонялись за журавлем в небе, в судорожных усилиях давя синицу в руках. И, главное, вы никогда не понимали и не стремились понять, начиная с времен WMNВ и кончая нынешними, что основой данного бизнеса являются люди, делающие эфир. На них вы всегда смотрели и смотрите как на материал, из которого лепится ваш пьедестал. Тот, кто подыгрывал — рассаживался в ногах. Кто не очень — стоял в отдалении. От непокорных, строптивых, самостоятельных — избавлялись, потому что они служили делу — а требовалось — хозяину. Именно поэтому ушел не сломленный вами Иосиф Сац, создав радиостанцию «Эра». Вернее, не ушел, вы его выдавили бессовестно и безжалостно. Может быть, поэтому община потеряла одного из самых ярких радиожурналистов. Александр Гордон, Андрей Загданский — талантливые, самобытные. Вы о них, наверное, не помните, а ведь они были гордостью вашей компании WMNB-RTN. А Сева Каплан? Тщетны были его попытки делать работу самостоятельно и получать за нее соответственно вкладу. Не дали. А когда он решил уйти и начать свое дело, устроили настоящую травлю этого несомненно талантливого, а поэтому неординарного человека. Таких бы ценить, да не по вашей это части.
Вот почему все лучшее уходит от вас и не живет рядом с вами. Нет, на словах, публично, вы красивых слов в адрес этих людей не жалели и не жалеете. Публично все всегда выглядело красиво. Внутри — гнусно, но этого радиослушатели не знали. Пусть теперь узнают, как приходилось почти ежедневно выпрашивать деньги на оплату авторов. Вы не говорили «нет», вы говорили «да», но не сейчас, потом, через день, на следующей неделе. Дни и недели выстраивались в месяцы. Люди сделались заложниками ваших обещаний. Уйти — значит, не получить ничего. А так оставалась какая-то «надежда», которую вы превратили в полную безнадежность. И что главное: деньги от подписчиков поступали, а на оплату работников их всегда не хватало. Вы даже тем, кто работал у вас на ставке, умудрились не заплатить за несколько месяцев. Люди работали, не желая останавливать эфир. Вы ловко на этом играли. Где же конец этому беспределу?
Здесь возникает главный вопрос: зачем же я остался с вами, Дэвид Моро, и, мало того, помог вам вернуться в этот бизнес? Этот вопрос я задаю себе, потому как его задаст любой прочитавший это письмо. Знал ли я Дэвида Моро таким, каким знаю сейчас? И да и нет. Что-то знал, что-то открылось за последний год. Многое сделалось зримым на заключительном этапе наших отношений. Пуд соли мы съели, пожалуй, в последний год. Нет, многое мне виделось и ранее, и предупреждали меня не иметь с вами дело, господин Моро. И, не скрою, сильно сомневался, когда встал вопрос пойти вместе на открытие новой радиостанции, но слишком многое связывало нас, многим моя
семья и я были обязаны тебе, Дэвид. Я не смог переступить через это. Настоял на твоей кандидатуре вопреки мнению других партнеров. Думаю, что после этого я отработал свои долги сполна.
А еще, я запомнил тебя в дни твоего страшного падения в бездну банкротства... Мне тогда показалось, что ты многое пережил, переосмыслил. «За битого двух небитых дают», — рассуждал я, забыв, что бывают исключения. Увы, осознание ошибки пришло поздно. Вы, господин Моро, здесь я снова перехожу на официальный тон, уже были полным хозяином положения, и жизнь наша превратилась поистине в ад.
Политика цен оттолкнула многих потенциальных подписчиков, прирост их остановился. Техническая база оказалась не подготовленная. Эфир замолкал по нескольку раз в день, а то и исчезал на несколько дней. Телефонные звонки разъяренных клиентов звучали одной несмолкаемой трелью, а в ответ такая же трель ваших обещаний, раздаваемых в эфире: «Потерпите, чуть-чуть, почти-почти, еще-еще, самую малость и ... все образуется».
Надо отдать вам должное, господин Моро, по части умения подать себя вы — непревзойденный мастер. Многие стали жертвой вашего умения очаровывать. Лишь последующее деловое общение с вами, как правило, клало конец очарованию, возбуждало недоумение, а порой просто неприязнь. Вы — удивительный лицедей, Дэвид Моро. Каких только обещаний вы не давали в эфире, заставляя и нас всех повторять это вслед за вами.
Признаюсь, я устал это делать. Стало противно. Я истратил свой авторитет на призывы подождать и потерпеть. Кто-то терпел, а кто-то уходил, проклиная вас и меня. Делалось горько и невыносимо сознавать это. Я стал бунтовать. Вам это не понравилось. Мы стали тяготиться друг другом, разрыв сделался неизбежным. Вы начали искать способ убрать меня или задвинуть подальше. Вы, никогда не вникавший в программу, не знавший ни передач, ни авторов, вдруг сделались рьяным ценителем и критиком этой самой программы, требуя ее совершенства и сводя постепенно на нет оплату.
Почему? Ларчик открывался просто, Вам хотелось создать новую программу, новых авторов по самому что ни на есть минимуму. А прежних авторов предполагалось выбросить за борт, как отработанный материал, вместе с выросшими долгами. Вы — страшный циник, Дэвид Моро, это еще одна особенность вашего характера. Нравственность в бизнесе, по вашим словам, — проявление незрелости, детства. Для вас — да. Но не для меня, видевшего, как вы рушите все то, что я создавал эти годы, собирая людей и совершенствуя программу. Вы вбили клин недоверия между мной и людьми, стараясь меня сделать козлом отпущения. Вы привыкли прятаться за чужой спиной. В недалеком прошлом это была спина Евгения Львова. Ныне вы попытались спрятаться за моей. Я не пожелал, более того, я встал на вашем пути уже открыто.
С партнерами мы предложили вам отойти от дела и заняться большими «сегментами» своего «многосоставного» бизнеса. Вы потянули время, поторговались и сказали «нет». Наши усло¬вия вас не устроили, а мне вы заявили, что я здесь лишний. Хотите знать, почему? Потому как вам идти более некуда. Всего-то и осталось у вас — «Надежда» да три-четыре тысячи слушателей, измученных, но преданных этому радио. Они его любят, болеют за него, страдают и терпеливо ждут обещанного вами процветания. Дождутся ли? Сомневаюсь. Вы свое дело сделали, как тот мавр, не пора ли ... ?
Увы, господин Моро, вы не из тех, кто уходит сам, да и уходить, как я уже заметил, некуда. Сегодня всеми силами вы пытаетесь выжить, продолжая доить символическую корову, давая ей вместо «сена» «солому». Инвестиций, как это видно, нет. Вера слушателей подорвана. Надежда призрачна, фирменный товар поблек, а впереди суды и многое другое, за что придется отвечать. События, думается, не заставят себя долго ждать.
И в заключение, пожалуй, о самом главном. Но это уже не к вам, господин Моро. Это ко всем нам, ко мне, моим коллегам, слушателям и всей нашей общине. Не кажется ли вам, мои дорогие, что Моро и ему подобные возникают и живут, питаясь нашей слабостью, инертностью, неуверенностью, неумением и нежеланием себя защитить? Мне не забыть ваших слов, Дэвид Моро, брошенных мне, уходящему: «Ты не знаешь людей, начну платить — и все вернутся». Действительно, некоторые остались с вами, вернее, в деле, продолжая выходить в эфир, надо ведь как-то жить. Но я им не судья. Каждый отвечает за себя. Лично я говорю Дэвиду Моро — нет! Я не хочу более быть с вами, я остаюсь с теми, кого вы обманули и унизили.
Вместе с ними я буду бороться против вас.

Владимир Гусаров,
главный редактор радиостанции «Надежда» в отставке

Новое русское слово, 25 сентября 2001 года