«По натуре я авантюрист в хорошем смысле…»

Родился 2 декабря 1972 года в Витебске. Закончил музыкальное училище. В 12 лет выиграл республиканский конкурс, как пианист. В 1990 году эмигрировал в Израиль. Учился в Музыкальной академии при Иерусалимском университете. Получил Первую степень бакалавра в исполнительском искусстве. Служил в 1993 году в израильской армии, получил опыт боевых действий на Западном берегу реки Иордан.
В 1995 году прибыл в США, поступив в бостонский Беркли-колледж по классу «Музыка для кино» (факультет «Коммерческая аранжировка»). После окончания колледжа, приехал в Нью-Йорк. В 1998 году стал как композитор лауреатом Витебского конкурса искусств «Славянский базар». В настоящее время песни Газарха исполняет Т.Гвердцетели, Алсу, Т.Овсиенко.
В 2001 году начал работать на телевидении RTN/WMNB.

- Игорь, весь твой творческий путь никак не вел к роли ведущего телепрограмм. Как это получилось?

- Действительно, я никогда не имел никакого отношения к телевидению в профессиональном плане. На телеэкране я появлялся как музыкант, но не более того. Хотя, мой дед был теледиктором на Белорусском телевидении, публиковался в газетах, так что наследственность какая-то сработала. Кстати, многие отмечали мой дикторский голос. Я так иногда и представлялся – диктор телевидения. Когда я пришел на телевидение работать, мне сразу дали кредит доверия. Возможно, тут в голосе как раз и было дело.

- Какой у тебя голос?

- Скорее, баритон, чем бас.

- Даже если голос и произвел впечатление на ТВ, то ведь так не бывает: «Пришел…» Кто-то ведь подсказал прийти, сыграло роль какое-то знакомство?

- Можно сказать, что на ТВ я вышел через одного знакомого, но при этом мне было сказано, что у меня есть шанс.

- Ты хочешь сказать, что до персонального вашего знакомства, президент телевидения RTN/WMNB Марк Голуб о тебе что-то уже знал?

- Кто я и что я? Нет, он абсолютно не знал. Все, что он знал: к нему придет человек по имени Игорь Газарх.

- Как состоялась ваша первая встреча? Какое впечатление на тебя произвел президент компании, которая к тому времени еще не существовала?

- Очень теплый и открытый человек. На самом деле, встреча была короткая. Мы поговорили минут пять о самых общих вещах. Он задал несколько вопросов, после чего предложил сесть перед камерой и поговорить. Должен сказать, что в качестве «говорящей головы» я оказался перед камерой впервые в жизни. Но поскольку на телевидении я уже до этого снимался, то никак не стушевался, сочинил пару историй и их рассказал. После чего Марк попрощался со мной и пообещал перезвонить.
В тот день у меня было много дел и прийдя поздно вечером домой, я снял с автоответчика сообщение о том, что меня завтра ждут на работе.

- Ты не знаешь, сколько было претендентов и были ли они?

- Понятия не имею.

- Игорь, сцена – это, все-таки, не работа ведущим перед телекамерой. Сколько времени тебе понадобилось, чтобы почувствовать себя перед камерой более-менее уверенно?

- О сцене не говори. Я меня немалый опыт выступлений в музыкальных ансамблях, в выступлениях соло и так далее. Кроме того, буквально за несколько недель до прихода моего на телевидение, я успел сняться в эпизодических ролях в популярном американском телесериале «Закон и поряд» и в новом телесериале «Уолл-Стрит». Так что небольшой актерский навык у меня был. Скажу честно: я сразу почувствовал себя комфортно перед камерой. Это была своего рода игра, а поскольку опыта ведущего у меня до этого не было, то я рассматривал все происходящее как переход в некий неожиданный для себя образ. Буквально через месяц я уже осознанно понимал, что и как делаю.

- Как человек, много лет связанный с искусством, ты на первых порах вполне мог «плавать» в темах международной политики. Какими усилиями тебе дались знания и способность ориентироваться в политике? Твоя программа требует не только подачи информации, но и ее анализа. В конце концов, ты ведь не журналист-международник.

- Я хочу поблагодарить за этот вопрос. На самом деле, журналистского образования у меня нет, но лет с пяти я любил рыться в различных словарях и энциклопедиях и набираться всяких знаний. Это было моим самым сильным увлечением. Кроме того, в вопросах, связанных с Израилем, сыграл роль мой личный опыт. Я жил там, полюбил эту страну и многое в том обществе понял. Этому помогла и учеба в высшем учебном заведении, и служба в армии.

- Разбираться в спорте тоже помогла тяга к энциклопедиям?

- Определенные виды спорта стали частью моей жизни. Я играл в хоккей, в футбол и в настольный теннис. В хоккее я стоял на воротах с шести лет, а мой отец играл в свое время в молодежной сборной Белоруссии и даже пытался строить спортивную карьеру.

- Тебе удалось поиграть за сборную Витебска?

- Нет, я играл в молодежных клубах, но сколько себя помню, у меня всегда дома лежали вратарские доспехи. А мой отец был спортивным человеком и спортсмены были друзьями нашей семьи. Чемпион СССР по боксу Яновский, чемпион по вольной борьбе, члены сборной по культуризму были частыми гостями в нашей семье.

- В том, что ты рассказываешь, я вижу определенную спортивную смелость. Ты человек поступков, рискованных поступков?

- Я соглашусь с этим. По натуре я авантюрист в хорошем смысле этого слова. Меня не пугает новое и я уверен, что если приложить достаточно желания и труда, то тебе покорится любое дело.

- С одной стороны, такое отношение к любому новому делу вызывает уважение, с другой – не значит ли это, что у такого «пробивного» человека нет никаких авторитетов? Позиция простая: « Если надо – сделаю все, поскольку все могу!» Мне вспоминается фрагмент одного из писем в «Теленеделю». Читатель говорит: «После того, как Юрий Ростов передает эстафету в программе новостей Газарху, последний благодарит его: «Спасибо, Юра!» А Юра-то Газарху в отцы годится!» То есть, хотелось бы слышать – «спасибо вам, Юрий», да лучше б с отчеством. В этом замечании – явный подтекст: Газарх, мол, сам-то кто, а к уважаемому человеку обращается запанибрата.

- Тех кто меня критикует, я могу только поблагодарить. Есть люди, не уверенные в моем авторитете или те, кто считает, что я его еще не завоевал. Я об этом знаю и это – один из стимулов для того, чтобы улучшать свои профессиональные навыки. Что касается моего высказывания в адрес Ростова, то с уважением это никак не связано. Я профессионалов уважаю. Были неоднократные замечания в мой адрес по поводу этой фразы. Такое «тыкание» непривычно для человека, воспитывавшегося в русской культуре. Это режет слух. Но я пробыл в иммиграции 13 лет и живу вдали от СНГ с молодого возраста. Обращаться к коллеге, с которым работаешь в одной программе, на «вы» и по-отчеству мне кажется архаизмом. Я никого не хотел бы обидеть, но мне ближе американские взаимоотношения: уважающие друг друга известнейшие ведущие американских телепрограмм обращаются друг к другу только по имени. И не говорят при этом «сэр» или что-то в таком роде. Недавно я получил письмо из Бруклина, в котором группа телезрителей пишет о том, что фраза «Спасибо, Юра!» стала моей едва ли не визитной карточкой. Эти люди, наверняка, не знали, что меня честят за это. Как раз они писали, чтобы я ни в коем случае не расставался с ней, им это нравится.

- Но теперь, после ухода Ростова с RTN/WMNB, уже и не к кому так обратиться.

- Да, это так. Надо придумать себе что-то другое.

- Вспоминаю фразу актера Соломина (он играл белогвардейца, а на самом деле - «нашего» красного разведчика) из культового боевика о Гражданской войне «Адъютант его превосходительства». К юнкеру-подростку он обращался в диалоге так: «Видите ли, Юра…» – что тоже стало «крылатым выражением» в те годы. Теперь актуальность темы «о Юре» отпала, и все-таки: как отразился на тебе уход Юрия Ростова? Очевидно, в этом есть и свои плюсы и минусы, и какие-то перспективы в будущем?

- Безусловно, в этом есть и хорошая, и плохая стороны. Я могу сказать, что многому от него научился. Он профессиональный человек и за это я его уважал. Когда он ушел я, фактически, занял его место. Те, кто стал меня за это критиковать, сразу начали искать во мне недостатки. Но я ведь не претендую на роль Ростова – у меня своя роль и все, что я хочу – делать свое работу грамотно, хорошо и сообщать людям последние новости.

- То, что ты остался в программе один, было неожиданностью?

- Я был вряд ли к этому готов, поскольку уход Ростова оказался внезапным и для многих стал неожиданностью. Но я с готовностью взялся за дело.

- В чем сложности твоей новой роли?

- Сложностей, пожалуй, нет. Скорее, это какие-то технические детали новостного процесса. Если улучшать вид программы, что-то или кого-то добавлять, то сложности появятся, но пока я их для себя не вижу.

- Новости готовятся в одиночку или командой?

- Командой. Она сейчас укрупняется, людей все больше, что хорошо, поскольку подача новостей становится разнообразней. В команде сегодня 4 человека.

- В чем заключается твоя функция в команде, ведь это роль не только ведущего. Ты пишешь какие-то тексты, организовываешь подачу информации?

- Этот вопрос очень важен. У зрителей существует мнение, что ведущий программы – это диктор, который прочитывает текст, поставленный ему перед камерой. Он читает, после чего благополучно уходит домой. У нас другая система. То, что я читаю в программе, я это пишу сам и люди из нашей немногочисленной команды все это пишут. Затем я тексты редактирую, то есть вся информация проходит через меня. Мы создаем то, что затем я читаю на экране.

- Кто работает над планом выпуска? Ведь события нужно вначале набрать, а затем расположить в каком-то порядке?

- Рабочий день начинается с того, что мы (я и мои помощники) отбираем любые поступившие новости, от самых важных до незначительных. Мы начинаем «писать» эти новости, то есть информировать о событии и давать к нему комментарий. В передачу попадают новости, которые мы отбираем коллективно - согласование у нас «командное». За моим ежевечерним выступлением стоит работа нескольких специалистов.

- Игорь, давай теперь поговорим о тебе. Не скучаешь ли ты по Израилю?

- Скучаю, но о том, что живу в Америке, не жалею. Израиль, конечно, страна, которую я люблю всем сердцем. Израиль я понял и принял сразу. Прибыв туда в 1990 году, я сразу окунулся в реальную израильскую жизнь. Я уважаю эту страну, которая за чуть больше чем 50 лет на камнях построила современное процветающее государство.
Израильтяне – это особая нация и они достойны уважения. Что касается моего личного жизненного опыта в Израиле, то было немало приятных моментов, но был и трагический. Террористическая волна коснулась и нашей семьи. В 1997 году я потерял самого близкого человека – это мой дед, прошедший Вторую мировую войну, человек с двумя инфарктами, который вместе с нами стойко и бодро встречал все тяготы иммиграции и радовался становлению своих детей и внуков. Он погиб во время теракта на Иерусалимском рынке. Это произошло как раз тогда, когда при Натанияху начали взрывать автобусы в Тель-Авиве и Иерусалиме. И очередной теракт произошел на Иерусалимском центральном рынке. Абсолютно случайно мой дед оказался в эпицентре этого взрыва. Террорист разнес себя на куски, в том инциденте пострадало больше 50 человек, при этом 15 человек были убиты сразу. Мой дед умер не сразу, он скончался в больнице. Так что для меня Израиль – это не только приятные воспоминания, это еще и личная трагедия.

- Игорь, ты говоришь о том, что понимаешь Израиль. Но как ты объяснишь противоречия в самых существенных вопросах внешней политики государства между премьер-министром Шароном и министром иностранных дел Пересом? Ситуация для любого госудасртва критическая и взрывоопасная.

- Для любого другого государства такое положение вещей было бы равносильно краху, но Израиль живет в этом все годы своего существования. Постоянно правительство находилось в кризисе из-за внутренних разногласий. Мне кажется, происходит это ввиду феномена израильской демократии: огромное количество партий и фракций, которые создаются и распадаются, не в силах между собой договориться. Здесь в основе – социальное устройство страны. Израиль до сих пор страдает от социализма, навязанного ему в начале ХХ века, когда на волне иммиграции, в массе своей из России, Израиль принял в себя социалистические основы государственного устройства. Это отражается во всех сферах израильской жизни. У меня такое ощущение, что страна созрела для капиталистической революции. В стране явный политический кризис, который происходит из-за такого вот «социалистического беспредела». Я могу это сказать, поскольку глубоко окунулся в жизнь Израиля. Израиль постоянно балансирует между вопросами собственно выживания и выполнением чуждой для себя роли страны третьего мира. Подчас, Израилю навязывают мнение, что вредит его престижу.

- Но ведь именно в последние месяцы Израиль показал, что больше не хочет плясать под американскую дудку?

- Израиль уже поплясал, что сказалось на здоровье всей нации. Когда в 1991 году, в войне в Персидском заливе, Израилю завязали руки и израильтяне вынуждены были безмолвно наблюдать, как по небу летят «скады» - это был сильнейший урок. Я сам наблюдал эти «скады» над Иерусалимом. Впервые Израиль не ответил и я напрямую связываю с этим последующие события – соглашение в Осло и другие позорные для Израиля уступки, которые ни к чему, кроме пролитой еврейской крови, не привели.

- Как ты считаешь, проарабские настроения усилились в США после событий 11 сентября?

- Я думаю, это серьезная проблема, которая в скором будущем встанет перед Америкой. Возможно рождение проарабского лобби, а не просто сочувствующих арабам сенаторов, которые недолюбливают Израиль. В Америке проживает 7 миллионов мусульман, что уже больше проживающих в Америке евреев. Строятся мечети, создан Американский арабский институт в Вашингтоне, во главе которого стоит абсолютно одиозная личность антисемит Джеймс Зогби… Эти люди уже имеют трибуну, роя могилу американской демократии ее же стредствами. И это проблема, конечно же, американских евреев, произраильского еврейского лобби. С этим нужно бороться евреям уже сейчас, чтобы в будущем Америка не смогла превратиться из друга Израиля в его недруга. Это будет страшно. Об этом еще 15 лет назад предупреждал Меир Кахане.

- Игорь, ты ведешь программу новостей в США. Бывает ли так, что ведя передачу, ты занимаешь позицию Израиля, а не Америки? Нет ли у тебя, израильтянина, в этом какого-то внутреннего конфликта?

- В какой-то мере это так, но я пытаюсь быть искренним даже если не согласен с американской трактовкой события. В таком случае я стараюсь изложить и американскую, и израильскую точки зрения. В принципе, эти мнения редко расходятся, но я пытаюсь искренне говорить о том, что я чувствую. Конечно же, я симпатизирую Израилю.

- Игорь, весь прошедший год ты занимался новостными программами на ТВ, хотя до этого много лет отдал музыке. Не мешает ли последнее место работы твоим взаимотношениям с искусством?

- Не мешает. Я не могу сказать, что закончил музыкальную карьеру. У меня в этом много планов. Просто две эти профессии дополняют друг друга, поскольку обе связаны с работой с людьми. У меня есть выход на российский эстрадный рынок, сейчас я обсуждаю с Кобзоном, а также и с Киркоровым, и с Пугачевой несколько совместных музыкальных проектов. Я пытаюсь выйти и на американский рынок, как композитор и как продюсер. Здесь я предлагаю не русскоязычный текстовой материал.

- Это твои собственные тексты?

- Да. И по-русски и по-английски я пишу тексты сам. Естественно, и музыку.

- Ты согласен опубликовать несколько поэтических примеров в «Теленеделе»?

- Пожалуйста. Конечно, вместе с музыкой это выглядит иначе.

- Спасибо от «Теленедели» и ее читателей. Игорь, почти последний вопрос – какова личная жизнь?

- Женат, счастлив в браке. Живу с человеком, который меня понимает и считаю, что в браке это самое главное. Жену зовут Лена, она приехала 12 лет назад в США из Советского Союза. Мы были в Израиле один раз и Лена влюбилась в эту страну на всю жизнь. Моя жена занимается в сфере бизнеса, так что семья наша и творческая, и деловая одновременно.

- И еще один вопрос. В одной из встреч на «Телевидении» телезрительница сказала, что Газарх, равно как и Кацов, в своих передачах не улыбается. Ты, Игорь, просто «бука» какая-то!

- Здесь тот уникальный случай, когда один человек поднимает проблему, которая не существует. Общее мнение как раз противоположное: Газарх беспечный и веселый, в отличие от других ведущих и журналистов.

- Можешь ли «общее» мнение подтвердить? Твой любимый анекдот?

- У меня масса любимых анекдотов и если я остановлюсь на одном из них, меня по нему и будут судить. Но все же… Рабиновичу говорят: «Рабинович, вы большой интриган?» На что Рабинович отвечает: «Да, и кто это ценит?!»


Побеседовал Геннадий Кацов
Теленеделя 2003 год