Золотое клеймо неудачи.

В последнее время обнаружилась некая любопытная тенденция. Не имея возможности попасть на родине в списки новоявленных талантов, обретших официальное признание, советские художники выезжают за границу выставлять свои работы самостоятельно. Что, по крайней мере в Америке, многим импонирует: среди американцев все еще сильны традиции пионеров-первопроходцев Новой Англии.
Конечно же, добиться признания без соответствующей деловой подготовки крайне тяжело. В последних числах августа я присутствовал на вернисаже киевлянина Александра Костецкого и москвички Елены Старенко в одной из галерей Манхэттена. Кстати, на открытие выставки были приглашены джазовые музыканты, что напомнило традицию московских вернисажей начиная с середины восьмидесятых годов.
Однако в Нью-Йорке среди посетителей собственно американцев оказалось гораздо меньше, чем в выставочных московских залах. Публика состояла в основном из эмигрантов из Советского Союза и гостей оттуда же.

- Выставлялись ли ваши работы в СССР? — спрашиваю у Костецкого.

- Персональной выставки не было. Была при Брежневе, но ее запретили, как только посмотрел кто-то из партийной элиты. Недавно подавал картины на общую выставку, но все то же... Еще — делал квартирные выставки для друзей и знакомых.

Таков послужной список художника, чьи работы, по мнению специалистов, говорят о высочайшем мастерстве. По колориту и тонкости рисунка картины Костецкого близки к работам художников начала века («Мир искусства»). В Нью-Йорке Александр уже получил весьма лестные отзывы от многих владельцев картинных галерей. - Но я думаю, в Москве сейчас более благоприятная для художника ситуация, — разводит Костецкий руками. — В Нью-Йорке все продается только благодаря соответствующей рекламе.
- Там проще сейчас, — вступает в разговор Елена Старенко. — Однако неизвестно, что будет завтра. Окажется, что это политическая игра, мода на советское искусство. За какие бешеные деньги продают работы московских художников! Здесь нет таких цен.

Пробую выяснить, что же все-таки мешает художникам выставлять работы в СССР. После некоторого раздумья Костецкий отвечает достаточно предсказуемо:

- В Советском Союзе меня всегда угнетала ситуация, когда нужно проходить какие-то комиссии, худсоветы. Где все, что ты сделал, или пропускается, или, в большинстве случаев, не пропускается.
Собственно, речь все о том же: о бюрократической системе, в жестких рамках которой одиночкам приходится невероятно тяжело. И для их судеб изменения в нынешней общекультурной ситуации, в общем-то, практически мало что означают. Идет некая игра, в которой козырями являются десяток признанных имен.

- Лена, что для тебя эта выставка?

- Для меня это «галочка». Как когда-то выставка молодежи в Манеже. Теперь могу сказать: выставка в Нью-Йорке. В принципе... В принципе, это, конечно, ничего не значит.

- Я думаю, что надо кого-то заинтересовать из предпринимателей, — планирует вовсе не предприимчивый, на первый взгляд, Костецкий.

Вот так: без менеджеров и изучения спроса на западном рынке. Интересно, изучался ли американский рынок перед выставкой?

- Нет... Конечно, нет, — растерянно отвечает Костецкий, явно не готовый к моему вопросу.
Что называется: учиться плавать, а воду в бассейн подадут позже. Но что остается делать, если судьба большинства молодых советских художников — постигать науку бизнеса в одиночку?

- Значит, самому ходить по галереям, предлагать работы?

- Волка ноги кормят, — смеется Костецкий в ответ.
Если предыдущее поколение советских «неофициальных» художников появлялось на Западе в ореоле изгоев и диссидентов, то нынешнее (я говорю о подавляющем большинстве), используя возможность более или менее свободного выезда за границу, проявляет похвальную самостоятельность.

- Здесь нужно быть коммерсантом, — подытоживает Елена Старенко в конце беседы.
А коммерцию в СССР только начали изучать. И пока что плохо это получается. То есть, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Перестройка, как уже многие убедились, не для всех. И роман официоза с нетрадиционной эстетикой (а не с десятком-другим конкретных персонажей) все еще не получается.


Геннадий Кацов
Новое русское слово, 27 сентября 1989 год

Александр Костецкий умер 5 января 2010 года в возрасте 55 лет.