Ни о чем не заботясь, никого не подозревая.

Вчера отмечали день рождения сына. На десятилетие Кирилла собрались более двадцати его одноклассников, приятелей, соседей. Я смотрел на них и сам себя ненавидел, поскольку напоминал старого брюзгу из тех, кого не переваривал в юности.
Я представлял, какую из профессий мог бы пожелать сыну и его друзьям. Да никакую. Все творческие профессии не приносят денег, а верить в то, что твое чадо – исключение, могут только безответственные родители. Разве что, если признание наступает годам к шести, но не позже одиннадцати.
Художников только в одном Нью-Йорке тысяч четыреста и проданная раз в месяц за двести долларов картина – великий для подавляющего большинства из них праздник. Танцовщиков и певцов также сотни тысяч: перспектива пройти кастинг на бродвейское шоу ничтожна. А десятки тысяч литераторов обивают пороги редакций в надежде быть опубликованными. Надежда, как известно, юношей и питает.
«Где работать мне тогда, чем заниматься?» Оправдываюший момент, мол, есть профессия и есть призвание, впечатления на меня не производил. Не срабатывал в день рождения сына. Финансист и бухгалтер, адвокат и замученный борьбой со страховыми компаниями врач, агент по продаже недвижимости и военный-контрактник... Ничего из перечисленного ряда сыну не пожелаю, поскольку и надежная профессия адвоката сегодня требует жертв, равно как и врача с рядовым американской армии.
Идти сыну в политики? Благодаря нашему открытому обществу, мы о политиках знаем все, оттого и доверяем Конгрессу меньше, чем на двадцать процентов. Политик – это еще не пойманный, но уже вор. Получается, по определению. Все-равно, как священник-католик – он же и педофил в глазах общественности, после тысяч скандалов в англиканской церкви, да и не только в ней.
В открытом обществе всякая гадость и ложь всплывут наружу обязательно. И обязательно их обсосут СМИ так, что профессионально светлое будущее для сына выглядит туманно и малоперспективно.
И здесь от представлений о будущей профессии я перехожу к будущему для его поколения, после чего неприязнь к самому себе увеличивается на порядок. В каком обществе они будут жить? В таком же открытом? Или от открытости не останется и следа, ведь то, что сегодня является нашей гордостью – демократия, поправки к Конституции, журналистика, как четвертая власть, после трех ветвей власти, удивительно открытых для взгляда и целенаправленных акций, - все это одновременно порождает и уязвимость общества, в котором живем.
Уже ясно, что террористы этим пользуются вовсю. Отпущенные добрыми американскими судьями с Гуантанамо, они возвращаются к террору в роли руководителей террористических организаций, ибо за одного битого двух небитых дают. Наши сограждане в мечетях призывают к нашему же уничтожению – призывают не где-нибудь, а в Лондоне, Париже, Мюнхене, Мичигане, Сиднее. Наши моральные ценности и нравственный кодекс не позволяют нам бороться в войне против нас, чем нападающие отлично пользуются.
В каком обществе будут жить те, кто вчера беззаботно веселился на дне рождения сына? И если сегодня Америка еще христианская страна, то какой она будет в те годы, когда сегодняшние ученики четвертого класса будут отмечать свой пятидесятилетний юбилей? И здесь один важный момент – о христианстве. Создается впечатление, что христианские страны сегодня проигрывают исламу по всем направлениям. И вовне, и внутри христианских стран. Ислам медленно, но верно дожимает христианство, которое держится за демократию и открытость, как за соломинку утопающий.
Мне кажется, оттого ислам так напряжен сегодня по отношению к иудаизму и евреям, что с христианством результат уже предопределен, а на пути к Всемирному Халифату стоит иудаизм. Его надо уничтожить, как религию, класс, сущность.
Отличие христианства от иудаизма, как известно, в двух основных позициях. И одна из них: Иисус прощает все грехи, а иудейский Бог грехи не прощает (лишь те, которые совершены против Него: «День искупления предназначен для искупления грехов против Бога, а не грехов, совершенных против людей, за исключением тех случаев, когда пострадавший от грехов твоих был ублаготворен тобою» (Мишна, Иома 8:9).
Трудно представимое «возлюби ближнего своего» («Не мсти и не храни злобы на сынов народа твоего, и возлюби ближнего своего, как самого себя. Я – Господь») ведет к тому, что тюрьма с террористами на Кубе пустеет на глазах; мы готовы отказаться от того, что называем пытками (в то время, когда западным журналистам, военнослужащим, рабочим отсекают головы) и решаем судить убийц-терроистов не военным трибуналом, а гражданским судом; и мы готовы к открытому судебному процессу над главарями терактов 9/11, где над нами будут глумиться и нас же проклинать.
Так может быть, христианское все-прощение сегодня не срабатывает, в чем правоверные мусульмане уже давно ситуацию подозревают. И преградой на пути к полной победе над христианами (военной, демографической, информационной, тео- и идеологической) выступают иудеи с их непримиримым не-прощением. Отсюда и дикая зоологическая ненависть к этому племени и к Этому Богу, который не готов мириться с реющим над всем миром зеленым знаменем. А уже символом этого племени выступает в современном мире государство Израиль. Его-то особо рьяные правоверные готовы ультимативно и громогласно стереть с карты мира. А что, если не будь сегодня Израиля, крошечного государства с шестью миллионами иудеев, верящих в своего жестокого, не поддающегося никаким уговорам, без сострадания к ближним Бога, - что если без Израиля мусульманский мир уже торжествовал бы победу? На пути ко всеобщей исламизации в современной истории оказался Израиль, и одна из причин мусульманской ненависти, жажды крови и смерти именно в его иудейской вере, поскольку раз христиане готовы прощать, то мусульманам (как в одном известном анекдоте) тут карта и поперла. Тех, кто прощает, берут в рабство. А тех, кто не сдается, уничтожают. Воины пророка Магомета отлично понимают, с кем и в каком случае имеют дело. Запад, подставив Ирану правую щеку, подставляет левую, и только маленький Израиль готов по Ирану ударить. Израиль не сдается.
Страшно за свое будущее, за детей: они будут жить в том настоящем, которое прорастет из дня сегодняшнего.
Грустные мысли приходят в голову в то время, когда дети веселятся на дне рождения и счастливо проводят время. Ни о чем не заботясь, никого не подозревая.
Возможно я не прав, и вечером, пойдя в 92 Street Y на воскресную встречу с Тэдом Коппелом, известным новостным журналистом, ведущим Nightline и комментатором программ Morning Edition, All Things Considered, Day to Day, я задам ему по теме этой заметки вопросы. Если он ответит, поделюсь своими впечатлениями обязательно.