Абрамович и современное искусство.

Нельзя сегодня, посетив Музей Современного Искусства в Нью-Йорке (МоМА), пройти мимо перформанса Марины Абрамович. Родившаяся в Сербии в 1946 году, 64-летняя АбрАмович (скорее, ударение на втором слоге, в отличие от фамилии российского олигарха) – звезда, классик так любимого сегодня мировыми музеями жанра Performing Art.
Об открывшейся 13 марта выставке работ Абрамович написали все, кажется, нью-йоркские газеты, а «Нью-Йорк Таймс» едва ли не еженедельно рассказывает о том, как и что происходит на выставке.
Хотя там, собственно, ничего и не происходит. Самая витринная ее часть расположена в атриуме музея, в просторном помещении, в центре которого стоит стол с двумя стульями напротив друг друга. За одним сидит Марина Абрамович, за другим, глаза в глаза – любой желающий, из коих выстраивается в течение дня небольшая очередь вдоль стенки. С момента открытия музея и до шести вечера вы можете, коли хватит терпения дождаться своих минут славы, поучаствовать в этой выставке собственной персоной. Время ненормированно, участвуй, сколько хочешь.
Атриум виден отовсюду, и поднимаясь по лестницам, видишь немую сцену с самых разных ракурсов. Стол ярко освещен, за ним сидят две фигуры, а за рампой, декорациями сидят, лежат, стоят зрители. Молча, порой с недоуменными лицами, порой – с лица необщим выраженьем, а изредка – даже записывая что-то в блокноты.

До закрытия выставки 31 мая Абрамович обещает просидеть таким образом 600 часов. Вообще, женщина она стойкая, и не с такими трудностями справлялась. Так, в 2002 году она почти две недели жила в некоем подобии квартиры (три открытые платформы), подвешенной на стене галереи. Перформанс назывался «Дом с видом на океан». Во время действа героиня не разговаривала и ничего не ела, все время суток отдав на всеобщее обозрение. Причем, спуститься вниз она не могла: лестница была изготовлена в виде ножей, острых и уже окровавленных.
Видимо, дом с видом на океан – приобретение, как известно, не для бедных. И раз купить такое жилище дело, в цивилизованном мире, непростое, то и жить в нем, судя по замыслу Абрамович, не в радость.
Твердый характер перформансистки не позволял ей расслабиться на протяжении всей ее карьеры. Она вырезала на своем животе пятиконечную звезду, публично глотала таблетки, которые доводили до конвульсий, или, убийственно воздействуя на мозг, превращали ее в «овощ».
Адамович сутками чистила окровавленные коровьи кости в перформансе об ужасах войны, а в другой раз полностью предоставила себя зрителям, предложив им употребить 72 предмета, среди которых были нож и заряженный пистолет. Нашлись участники, пожелавшие причинить ей боль, нашлись и те, кто был готов ее защищать. Летописцы рассказывают, что когда дело дошло до пистолета с предполагаемым смертоубийством, группа «защитников» потребовала перформанс прекратить.
Кстати, в перфомансе в Donald B. and Catherine C. Marron Atrium, название которому The Artist Is Present (Художник перед вами) Абрамович также пришлось нелегко. Казалось бы, отсиди по семь часов в день перед случайными людьми, молча и не давя на психику, - и всех-то делов. Однако, случайные люди бывают весьма специфическими. Так, один из посетителей случайно начал влезать на стол, так что пришлось его вывести из зала, а другой пустился в пляс, и не прийди на помощь охрана, неизвестно чем бы еще танец закончился.
Самый интересный вариант был отмечен в последнюю субботу марта, когда напротив Абрамович села девушка, под художницу одетая и причесанная, и просидела так с утра до закрытия. Поклонницей художницы оказалась ее бруклинская коллега Аня Лифтиг.
С ее стороны это был тоже перформанс, даже имевший название: «Страх влияния» — в честь книги известного литературного критика Гарольда Блума. В книге исследовалась «эдипова борьба» молодых авторов со своими предшественниками. По словам Лифтиг, она пыталась войти в бессловесный контакт с Абрамович, то есть телепатически рассказала ей о собственном детстве, и о причинах, побудивших ее заняться большим искусством.
Трудно понять, получился ли между дамами диалог, хотя Лифтиг затем сообщила, что на какое-то время они оказались с Абрамович «на одной волне».
От Абрамович комментариев на эту тему, правда, не поступало.
А на шестом этаже музея, в The Joan and Preston Robert Tisch Gallery – рестроспективная выставка работ Абрамович за все сорок лет ее творческой деятельности.
И здесь устроители опять не промахиваются. Кроме зависшего на стене «Дом с видом на океан» от 2002 года, вас ждет сюрприз на входе. По обе стороны дверного косяка, атлантом и кариатидой стоят обнаженные ученики Абрамович, и посетитель музея заходит в комнату, проходя вдоль обнаженных тел.
Обнаженные пары периодически меняются. Интересно, что на сайте музея можно найти небольшой видеоролик о трейнинге накануне выставки, workshop: Абрамович с учениками где-то за городом: http://www.moma.org/interactives/exhibitions/2010/marinaabramovic/retreat_participants.html
Среди фамилий тех, кто абсолютно ню представлен на выставке, есть и привычные глазу транскрипции: Igor Josifov и Elana Kаtz. Остальные, а всего я насчитал сорок человек, то есть двадцать пар, представляют самые разные народы и национальности: от японцев и китайцев до мексиканцев и прочих родригесов.
Фрагмент выставки Abramovic – Ulay Reunion, через который зритель протискивается, сам решая, кому смотреть при этом в глаза – обнаженному или обнаженной – это реплика на знаменитый перформанс самой Абрамович и ее возлюбленного, художника Улая, с которым она выступала 13 лет, с 1976 по 1989 годы.
Их перформансы были посвященны теме отношений между любящими людьми. Причем, до такой степени, что однажды Марина и Улай 17 часов провели неразлучно, связаные друг с другом волосами. В другой раз они дышали друг другу в рот, пока не упали от изнеможения.
Такая вот всепоглощающая любовь.
Друг к другу. К искусству. И друг к другу, как к произведениям искусства. Уже больше пятидесяти лет жанр, в котором так непросто можно высказать самые простые чувства, называется перформансом. Вполне утвердившийся, ставший общепризнанно музейным жанр в мировой культуре.