Инга Питерс. В ПОИСКАХ РУКИ И СЕКСА. (или мои нью-йоркские связи)

Глупо быть мужчиной. И все замечательно это понимают. Хотя мужчины понимают по-своему, надеясь, что женщины до такой откровенной, пагубной мысли не допрут никогда. А ведь мужчины нам вполне до лампочки. Нужда в них самая утилитарная: пусть дарят подарки и обеспечивают финансово; более-менее представляют, как возбудить и много раз удовлетворить меня в постели, и не достают объяснениями в любви. Все эти потискивания, почмокивания, сюсюканья, обжимания с приставаниями надоедают на следующий же день. Все в комплексах, хотя в массе своей безобидные, мужчины не способны поверить, что от них бывает настолько муторно, что даже начинают жать туфли. А миф об их сексуальном чутье и неотразимости – сказка, которую они про себя и для себя же выдумали.

Считается, что женщина любит ушами. Не знаю, кем считается, но если это так, то вполне хватает прошептать в ухо: «Хочу», - и я завожусь сразу. Достаточно быть horny, чтобы от тебя сходили с ума. «Милая», «ты прелесть», «как с тобой хорошо», «ты самая лучшая»... Только представить, что таких милых да лучших было у него до меня сотни, так сразу готова заткнуть уши салфеткой (если такой комплиманс раздается в ресторане), тампексом (если в спальне) или туалетной бумагой (в совмещенной с унитазом ванной комнате).

Мне 24 года, и я на них и выгляжу. Выгляжу классно, секси, умопомрачительно. Все сходят с ума от моей попки, стройных ног, золотистой кожи, цвета коричневых оливок зрачков и каштаново-подкрашенных-бордовым волос (чем не Барби?!!). Все – это и девочки с тетями, и мальчики с дядями. Мне едва исполнилось двадцать четыре. В Америке это возраст young adult, то есть ты все еще «янг», чтобы тебя хотели все подряд, но уже настолько «эдалт», чтобы с кем хочешь и «ебалт», и допоздна «едалт», и до поросячьего визга «выпивалт».

В Нью-Йорке я уже третий год. И все эти годы с удовольствием занимаюсь всем тем, что в удовольствие. Моя подруга Диана говорит: «А не трахаться, так на фиг жить!» О Диане еще расскажу подробно, но под ее жизненным девизом подписываюсь. Иначе мы с ней не были бы подругами. У меня в Нью-Йорке такая подруга одна. Не сомневайтесь: друзей много.

Три года назад я приехала по гостевой визе. В аэропорту имени Кеннеди меня встречал знакомый моих родственников. Дело в том, что в Америку я собиралась приехать со своим мужем, но он наотрез, зная мои планы, отказался. Так что из «Пулково» я вылетала одна. Пройдя паспортный контроль, тупо уселась напротив входа в duty free и так и просидела с мокрыми глазами, пока не объявили посадку.

Родственники, оформившие приглашение, были убеждены моей мамой, что «девочка на грани развода, и ей надо крепко отдохнуть, а если найдет кого-нибудь, значит ему (мужу моему) так и надо!» То есть, американская родня была убеждена, что первый же шаг в Нью-Йорке мне лучше пройти нога в ногу с потенциальным женихом.

ГЛАВА 2

Рома встречал меня в JFK с букетом цветов. Дюжина алых роз (потом я убедилась, что купил он их в гроссери по соседству с его домом: 2 dozen roses - $10). Дарить розы – много ума не надо, и это первое впечатление было безошибочным. Ему заранее показали мое фото, но, видимо, натура произвела впечатление убийственное. Смущаясь и сглатывая слюну, он едва промямлил: «Вот ты и приехала в Америку!»

- Так мы на ты? - ответила я, бегло осматривая сутулую фигуру тридцатилетнего, примерно, маменькиного сынка. Низкой посадки шея, терпкий запах пота вперемежку с каким-то неплохим одеколоном. Нет, скорее с водой после бритья. Джинсы, мятая ти-шотка и пыльные летние штиблеты. Тут не ошибешься: такие как я не подпускают таких к себе и на пушечный выстрел.

Мы стояли в зале для прибывших. Я внимательно следила за лентой транспортера. На ее резиновой поверхности появлялась из ниоткуда и сразу на свет божий поклажа пассажиров с моего рейса. Поддерживать беседу не имело смысла: почти за десять часов полета я прилично занудилась и настроение катастрофически падало.

Понятно, Рома мне понравился сразу. Иначе и быть не могло. Американские родственники в последние перед отлетом часы сообщили, что спать у них негде, поскольку кто-то в эти дни срочно приезжает погостить к ним из Балтимора. Но есть выход в лице этого Ромы. Он, мол, и встретит Бедную Лизу, и приютит. Вроде как одинокий парень, уделит девушке внимание. Чего еще надо! Именно тот самый «кого-нибудь», кто сгодится на замену оставшемуся в Питере мужу. Во всем этом явно ощущалась домашняя заготовка моей мамы, но мне было глубоко плевать.

На принца я не рассчитывала. А когда мы подошли к его машине, то поняла, что и с каретой тоже не больно разгонишься. Здоровенный синий тарантас стоял на парковке, из тех киношных американских машин, в которых разъезжают герои эпохи «Этого безумного, безумного мира...» Кондиционер внутри не работал, и в простоявшей под палящими лучами авто легче было удавиться, чем присесть на раскаленное кожаное кресло. Рома открыл все окна, проветривая душный салон, и забросил две моих сумки в багажник, забитый каким-то барахлом.

Паркинг изнемогал, залитый безжалостным солнцем. Казалось, сотни машин вокруг, прячась от палящего зноя, все плотнее жались друг к дружке, рассчитывая в тени спасти хотя бы колеса. «Вот ты и приехала в Америку», - съязвила я про себя, с радостной, даже восторженной улыбкой усаживаясь в это кожаное, вонючее, электрическое кресло. - Мы ничего не забыли? - спросил Рома, по хозяйски оглядываясь по сторонам. И хотя в таком возрасте уже можно бы научиться считать до двух (а именно две сумки у меня с собой и было), я решила принять реальность во всей ее красе, и ответить искренне, хотя и односложно: «Нет».