Эта тема недоступна для повседневного опыта, хотя, казалось бы, напрямую с ним связана.
Тема календаря.
Мы живем по Григорианскому календарю, в котором Новый год, так же, как и в предшествующем Юлианском, начинается 1 января. Но по Византийскому календарю, первым днем года считалось 1 сентября. Зодиакальный же календарь по Дионисию начинал отсчет года на восходе 26 июня, а по Древнейшему Римскому календарю первым месяцем года считался март.
В каждом случае для отсчета и старта были свои причины. Юлий Цезарь определил началом года 1 января, так как именно в этот день избранные комициями консулы вступали в должность и начинался римский хозяйственный год. 1 сентября в Византии начинался год, поскольку это была предполагаемая дата сотворения мира и начало осенних праздников урожая. В Древнеримском календаре мартом начинались праздники весенние и посевная, а 26 июня в календаре Дионисия отмечался день летнего солнцестояния.
Все логично и имеет свои причины и оправдание. Другое дело, что древние не хуже нас понимали: всякое начало влечёт за собой медленное затухание и конец. Поэтому за любой названной датой следовало желание если не забыть её, то оспорить. Если не отсрочить, то кардинально изменить. Тем самым уйдя от линеарности, от натурального ряда чисел, внеся неясность и шумы в математически выстроенные календарные модели, вводя пуантилизм в крупными мазками нанесённые даты, деления на месяцы и недели.
Есть в этой игре, длящейся тысячелетия, элемент мистический и вполне по-человечески объяснимый. Всякое рождение ведёт к смерти, и в этом смысле любой цикл ничем от подобных не отличается. Но если изменить день рождения с 1 января на 1 марта, а то и на 26 июня, то в этом – не только отсрочка неизбежного финала, но и некий искус: не то, чтобы стереть конкретную дату, но в календарной перспективе её размазать, расстроить фокус.
Хитрый ход. Искушение, против которого не устояли ни римляне, ни вавилоняне, ни копты (год начинается 29 августа), ни афиняне (год начинался в первое новолуние после летнего солнцестояния), ни жители Фив (беотийский календарь — после зимнего солнцестояния). И, как всем известно, китайцы (Новый год приурочен на второе новолуние после 21 декабря и соответствует одному из дней между 21 января и 21 февраля), евреи (Рош Ашана выпадает на сентябрь), африканцы (приход Нового года отмечается неделю, с 26 декабря по 1 января)...
На протяжение веков народы словно играли в поддавки, уходя от идеи начала отсчёта времени, начала отсчёта смерти. И в этом случае, гораздо легче было верить в бессмертие, в реинкарнацию, быть безразличными к природному миру, поскольку все определяется соревнованием между титанами и богами, Голиафом и Давидом, Змеем-Горынычем и Добрыней Никитичем.
К несчастью, сегодня мы этой игры не поймём. Лишь иногда это прорывается в таких фразах, как «после 11 сентября 2001 года мир стал другим» (новая эра и точка отсчета), или в формуле Т.Адорно: «Писать стихи после Освенцима — это варварство».
Древним людям не нужна была массовая смерть, как повод, чтобы изменить базовые величины, поверить в это и смерть отдалить, или уйти от неё. Они жили всегда в военное время, другого не знали, и научились с мыслью о смерти бороться.
Нам кажется, что мы живём в мирное время, у нас есть единственно верный и правильный астрономический календарь. И потому всё, о чём говорит наша цивилизация, главная её страшилка – ядерная смерть и самоуничтожение.
Нас с древними роднят в этом смысле одинаковые комплексы и фобии перед неумолимым временем. Но у нас нет против этого никакого сегодня инструментария. Мы для этого слишком, что ли, разумны и уверены в себе. И в этом, в отличие от тех, кто сочинял календари и уходил от однозначности, мы, современники, просто-напросто беззащитны.
07.11.2016
