«Отрава» давно в крови.

Приехала в США в 1980 году. Родилась в Баку. Закончила музыкальное училище по классу «Теория музыки» В США преподавала в музыкальных школах. В 1989 году пошла учиться к Леониду Лерману по классу скульптуры. В 1999 году начала заниматься театром, мечтая стать продюсером. В настоящее время осуществила третий по счету театральный проект: с 14 по 31 марта в Actors Playground Theatre (412 8th Ave., Manhattan) идет спектакль по пьесе «Одна счастливая деревня» Бориса Вахтина, сына Веры Пановой.

- Марина, ваш последний тетральный проект – третий по счету. Давно вы интересуетесь театром?

- С пяти лет. Родителей по распределению после института направили в Сумгаит, они оба врачи. Я воспитывалась до 7 класса в этом городе. В нем наполовину народ состоял из приехавших из аулов, а наполовину – из репрессированных. В школе № 11 образование было фантастическим. А Раисой Львовной Каплан был организован интереснейший театр «Капля», в котором, кстати, принимал участие и Сергей Данилян - его имя известно в США, поскольку он - импресарио балета Бориса Эйфмана в его ежегодных гастролях по Америке. Всю жизнь я мечтала заниматься театром, но только после смерти моего отца в 1999 году приняла решение пойти учиться на театрального продюсера. Я пошла на независимые проекты в Нью-Йоркский университет и в HB Studio сразу помощником режиссера, посмотреть, как все это в Америке делается.
Проработав на таких проектах, я поняла «кухню», поняла, что и как надо делать для постановок на off-off-Broadway (в отличие от бродвейских мюзиклов и драматических театров off-Broadway, театры off-off- Broadway – экспериментальные, малодоходные; это не только «кузница кадров» американского театра, но и наиболее интересная театральная сфера в Нью-Йорке в области режиссерских решений и Broadway – экспериментальные, малодоходные; это не только «кузница кадров» американского театра, но и наиболее интересная театральная сфера в Нью-Йорке в области режиссерских решений и актерских находок – прим. Г.К.). Затем я познакомилось с организаторами нью-йоркского ежегодного Чеховского фестиваля и стала членом их компании Light Company. Мы подружились, они все – выпускники Колумбийского университета. Они же и предложили мне быть у них координатором русской части фестиваля. Я попросила сделать у них свой первый независимый театральный проект, то есть спродюсировать постановку спектакля.
Алла Григорьевна Кигель, известная ведущая программ русского радио RTN взялась поставить на английском рассказ Чехова «Враги» и это было моим первым независимым проектом. Было сложно, но в результате пришло много народу посмотреть спектакль. Кстати, было немало русскоговорящих посетителей, большей частью старшего поколения. Видимо, они где-то узнали о постановке и пришли посмотреть спектакль по-английски.
Мы еще играли Чехова, а я уже начала делать вместе с режиссером Алексеем Бураго и еще одним продюсером Соней Козловой «Сказки Андерсена».

- Театральный мир увлек и засосал?

- Да, «отрава» уже была в крови. Мы сами сняли помещение – на 22 улице в Манхэттене, между 5 и 6 авеню. Очень важно, где будет проходить спектакль. Результаты превзошли ожидания: нас приняли хорошо, мы были обласканы прессой. И русскоязычной (помимо публикаций во всех русско-американских газетах нас снимало WMNB, а НТВ послали материал в Москву и Елена Ханга сделала о нас репортаж), и англоязычной – мы даже попали в Time Out, в раздел Critic Peaks, а это - уже «Выбор критиков». После этого зрительный зал был полностью забит. Пришло очень много американцев.

- В «Сказках Андерсена» вы нашли какое-то неожиданное режиссерское решение?

- Проект был интересный. Три женщины играли 22 персонажа. Одна из них была прекрасная бродвейская актриса Кордис Херд; играла замечательная актриса Снежана Чернова – молодая, красивая; и играла Аманда Джонс – она сейчас становится известной актрисой и играет в пьесе Бернарда Шоу «Человек и оружие» в Jean Cocteau Repertory Theatre. Аманда теперь на обложках самых популярных журналов.

- Я знаю, что именно после второго, удачного, проекта вы всерьез задумались над созданием театрального центра?

- Да, это правда, поскольку очень не хватает настоящего русско-европейского театра. Я попытаюсь объяснить, что это такое? Прежде всего, это подход режиссера к освоению драматургического материала. Американский театр больше основан на традиции мюзикла, то есть держится на звездах. Выходит на сцену звезда, пропоет что-то яркое, что-то скажет – за ней появляется очередная звезда, и так далее. Номера яркие, красивые и прекрасно сделанные.
Но поскольку в русской ментальности ансамбль – синоним соборности, он-то и дает импульс репетиционному процессу и пониманию того, что режиссер хочет в русском театре. То, как он репетирует, как он актерский ансамбль вводит в процесс работы на драматургией – этого в Америке нет.
А ведь, к примеру, приезжает Гарольд Пинтер, прекрасный английский режиссер – забит зал Линкольн Центра, невозможно попасть на спектакль. Но ведь такой же театр, как русский – на паузах, на осмыслении, - и я была поражена тому, как американская публика ко всему этому готова. А ведь что происходило на сцене? Сидят на сцене два человека, несколько фраз – пауза, несколько фраз – пауза. И за 40 минут никто из актеров ни разу не встал! Паузы громадные, длиннющие… Уж на что я была готова к паузам, а почувствовала будто в лифте лечу. Народ же в зале застыл, как говорят, «даже номерок не падает». Так ведь русский театр почти такой же, без мельтешения, без отвлекающих все пять чувст бесконечно сменяющихся картинок.

- Но здесь уже не столько все от пьесы зависит, сколько от репетиционного процесса?

- Конечно, достижения такого театра – это репетиционные решения. В США нормальный спектакль выходит за два месяца. А мы сейчас мой третий проект репетируем пятый месяц, каждый день по нескольку часов репетиций.

- Но ведь для такого театра нужны режиссеры, обучившиеся в Европе, в России?

- Скажем так: режиссеры, которые либо проучились там, либо понимают, что это такое. Весь состав в нашем последнем спектакле – русскоязычные.

- Но ведь есть и актеры-американцы?

- Актеры-то да, но те, кто создает спектакль – режиссер, художник по костюмам, хореограф, художник-постановщик – все русскоязычные. Естественно, нам нужно брать американских актеров и мы очень этого хотим: в проекте участвуют четверо очень известных бродвейских актеров.

- За пять месяцев репетиций вы, надо думать, им уже немало заплатили?

- Представьте себе, они работают бесплатно. Эта вот русская система репетиций их страшно притягивает. Вообще, большинство актеров off-off-Broadway театров работают бесплатно. Конечно, они где-то работают, ведь на что-то надо жить, но все люди, участвующие в моем проекте, включая и знаменитого композитора Сергея Дрезнина – все они работают бесплатно. А ведь в этом спектакле – 26 музыкальных номеров.

- Марина, вы часто произносите off-off-Broadway. Но ведь проект - не только творчество, это еще и финансы?

- В том-то и дело, что по уровню, качеству наш проект – off-broadway. Весь бюджет идет на очень хорошие костюмы, на прекрасные декорации, на помещение театра, который мы снимаем, на замечательное освещение, которое мы берем в аренду. То есть, если бы мы могли оплатить всем людям, участвующим в спектакле, мы были бы off-Broadway театром (если театр относится к этой категории, уже что-то надо платить актерам, к примеру, 50 долларов за репетицию).

- Откуда взять деньги?

- Спонсоры. Совершенно замечательные, наши, русскоязычные спонсоры. После трагедии 11 сентября закрывались огромные бродвейские шоу – они просто не могли существовать, поскольку публика перестала ходить в театр, а мне как раз надо было начинать собирать на свой проект деньги. И я пошла к русскоязычным врачам. Необыкновенно как народ пошел навстречу, дал деньги! На предыдущем проекте спонсорами были доктора Бенцианов и Левит, и на этом проекте они опять спонсоры, и дали в два раза больше денег. Так что в нас верят.

- Конечно, успех «Сказок Андерсена» их вдохновил.

- Вдохновил, хотя залы маленькие, а билет - 15 долларов. По тому контракту, который мы подписали, мы не имееем право брать больше, иначе нас переведут в категорию off-Broadway и мы будем должны платить за репетиции и так далее. Успех, о котором вы говорите, был не финансовым. Представляете, у нас было 26 специально изготовленных костюмов, за которые надо было заплатить; надо было выпустить красочные афиши и пригласительные открытки на хорошей бумаге. Мы все пашем как лошади совершенно бесплатно, и я считаю, что это совершенно нормально. Ведь если будет Центр, в который мы сможем приглашать одного режиссера за другим (то есть один сейчас ставит пьесу, а второй уже работает над следующей постановкой), то и планы будут другие. В идеале, мы надеемся на стационарый репертуарный театр. Это конечно утопия, таких театров в Нью-Йорке раз-два и обчелся, но при таком театре можно было бы организовать школу, в которой учились бы американцы.

- Кстати, тот же Аль Пачино очень интересуется русским театром. Вы не выходили на актеров такого уровня?

- Нет еще. Я считаю, что нужно сделать какое-то количество проектов – и это то, что можно потом показать наравне с отзывами прессы. А так – ну, кто мы, что мы? Никто нас не знает. Начали какой-то театр, в Нью-Йорке конкуренция дикая, каждый день идет по 500 спектаклей. А вот когда будет несколько удачных проектов, мы будем серьезной организацией и можем уже и на гранты подавать.

- Я понимаю, актеры бесплатно репетируют и где-то работают. А вы-то сами как выживаете?

- Я вернулась к преподаванию музыки и счастлива, что у меня есть ученики, я хороший педагог, как выяснилось. И, конечно, я бы не выжила, не помогай мне муж. Он, слава Б-гу, серьезный программист, все как положено.

- Есть ли у вас дети?

- Нет, нет детей. Я думаю, что и не могла бы заниматься театром 36 часов в сутки, если бы у меня были дети.

- Получается, что искусство, требуя жертв, лишает вас материнства?

- Нет, не думаю. Так случилось. Театром я занимаюсь два года и эта жертва существует, поскольку в театр вложено все. Я мужа сейчас не вижу. У меня начинается проект - и я не вижу своих домашних.

- Несколько слов, в конце разговора, о вашем последнем проекте?

- Это пьеса Бориса Вахтина, сына Веры Пановой. Я считаю его несправедливо забытым, тонким, светлым писателем. Он написал «Одна счастливая деревня» о деревне, какой не существует на Земле. Но это место, где все счастливы. Режиссер Алексей Бураго собрал изумительный состав. Трудно работать, поскольку нелегко со звездами. У нас только 12 человек – актеры, что для бродвейского театра считается крупным проектом. Обычно, в той категории, в какой находимся мы, в постановках участвуют два-три актера.

- Марина, почему же американские актеры соглашаются работать бесплатно? Я думаю, этот вопрос уже сам по себе необычен для нашего читателя, ведь считается, что на первом месте у американца – меркантильные соображения, финансовый интерес.

- Они серьезные, профессиональные люди, но актер – это диагноз, они не могут не играть. Они считают, что днем, когда зарабатываются деньги - это, как раз, потеря времени. А жизнь – это репетиции, где они набираются энергии. Я же вижу – приходит человек на репетицию выжатый, а уходит бодрый, весь светится. Хотя, я выдала маленький секрет, поскольку актеры не любят говорить, что работают бесплатно – это нехорошо для их репутации.

- И несколько слов о театральном центре. В Бруклине уже есть концертно-театральная площадка «Миллениум». В чем отличие вашей идеи от идеи «Миллениума»?

- Это прекрасная концертная площадка, на которой выступают звезды эстрады и театральные коллективы, но «Миллениум» сам ничего не создает. Вопрос в создании здесь, в Америке, такого центра, который мог бы сплотить в один узел всю ту творческую массу, которая живет здесь и страдает от невостребованности. Идея создания такого центра не нова, но сегодня, я считаю, критическая масса людей, живуших в США и готовых участововать в таких проектах, уже существует. Более того, здесь не было такого количества публики, которая готова воспринимать русский театр. Причем, публики как американской, так и русскоговорящей.

- На мой взгляд, не менее важно, чем концентрация творческих сил, финансовая часть и понимание того, как это все поставить на ноги. У вас уже есть опыт работы в театре в американских условиях, и у вас уже есть те, кто готов ваши проекты финансово поддержать.Удачи вам, Марина!

- Спасибо. Деньги приходят, как я уже понимаю, только если ты предлагаешь хороший продукт. Если есть интересные люди, которыми я могу зажечь народ с деньгами – будут финансы. Именно потому, что критическая масса творческих людей здесь накопилась, я и могу обращаться к спонсорам.


Теленеделя, 18 - 24 марта 2002 года
Побеседовал Геннадий Кацов.