Поскольку рекламировались мы у себя в кафе и в газете «Печатный орган», что не стоило ни цента, то после всех затрат в итоге мы зарабатывали. Пусть немного, но чувство удовлетворения эти суммы вызывали.
Вспоминаю только один вечер, закончившийся для нас печально. В манхэттенском клубе мы собрали человек шестьсот, бар работал вовсю и мы уже мысленно расслабились. К часу ночи меня и Лешу со Светой вызвали к владельцам клуба. Охранники провели нас в смурное подвальное помещение. Там нас ожидали качков десять при наличии трех владельцев. Владельцами оказались молодые итальянцы, подтянутые, типичные такие «рагаццы» (в том смысле, что по-итальянски это означает клевые парни). Я их увидел впервые, поскольку все условия нашего контракта предварительно обсуждала Света.
Один из них, держа бокал с коктейлем в руке, произнес следующее: «Вся касса (то есть, собранное за вход – Г.К.) находится у нас и мы ее подсчитали. Так что готовы с вами рассчитаться».
Начало было жизнеутверждающим. Мы ответили согласием.
«Вот ваши 900 долларов, - сказал итальянец, и, обратившись к одному из партнеров, попросил: - Отдай им деньги».
Тот с готовностью выложил на стол девять стодолларовых купюр. Почти новеньких.
В удушающей тишине размеренно гудели басы, доносившиеся с танцпола. Охранники напряглись всеми своими трицепсами.
Мы опешили. Это был грабеж: $900 за весь вечер. На естественный наш вопрос: «а в чем дело?», нам объяснили, что по договору бар должен был собрать не меньше, чем на пять тысяч, а пока в баре не больше полутора. Так что владельцы доберут недостачу из денег, полученных на входе. Кроме того, «дверь» мы с ними делим, оказывается, в какой-то пропорции.
Света мужественно заметила, что ни о чем подобно она не договаривалась. Итальянец усмехнулся.
«Давайте не будем устраивать базар, а то и своих девятисот не получите», - пригрозил современник Умберто Эко и Сильвио Берлускони, спокойно глядя нам в глаза. Мне показалось, что охранников стало раза в три больше.
Нас проводили до двери. Пожелали спокойной ночи. Все, что мы им пожелали в ответ, осталось уже за дверью гнусного подвала.
Несколько дней спустя один знакомый промоутер рассказал нам, что с ним в этом клубе поступили еще круче. Он собрал массу народа, все пили и гуляли. Около часу ночи его провели в тот же подвал с теми же итальянцами. Они предложили ему что-то вроде наших $900, после чего он начал возмущаться.
Его заперли для начала в холодильник, а поскольку и через час, изойдя гневом и сосульками, он возмущаться не прекратил, то его заперли до утра в какой-то глухой чулан без окон и, очевидно, без дверей. К полудню его выпустили ничему не удивившиеся уборщики. Они пришли наводить порядок в свою дневную смену и о том, что здесь происходит по ночам, вряд ли догадывались.
Денег он не получил вообще, да и никаких контрактов с ними не заключал. Все основывалось на честном итальянском слове. Я предполагаю, что даже с контрактом можно лишь благодарить за то, что живым унес оттуда ноги.
Этот клуб закрылся буквально через полгода. Уверен, те же итальяхи открылись где-нибудь по соседству, но уже под другой вывеской.
Вот такой единичный, отдельно взятый случай. А в остальном, все проходило без запоминающихся эксцессов, даже без драк. Несколько драк были в самом кафе, но на дискотеках не случилось ни одной.
Драк в Anyway было не больше трех-четырех. Самой запоминающейся, что понятно, была первая - кровавая стычка между русскими и украинцами. Как я уже писал, кафе располагалось в районе Lower East Side, на Второй Авеню, в непосредственном соседстве с украинским районом. Щирые украiнцi редко, но метко заходили попить водки и попеть. При этом, они не частили, так что особенно нам не досаждали.
В это время кафе периодически навещала компания молодых ребят из Нью-Джерси. Этнически русские, они были настроены дружески к посетителям-евреям и проблем мы с ними не знали.
В один из вечеров, нью-джерсийцы в количестве человек десяти сидели в Anyway, составив несколько столиков вместе. Часам к десяти в кафе вошли пятеро молодых ребят и уселись за столик. Примерно, час-полтора у них заняло, чтобы осмотреться и понять, что здесь хорошо. А что делает человек, когда ему хорошо? Русский человек продолжает пить дальше и, возможно, ищет кому бы дать в лоб, а украинский человек, не оставляя желания дать кому-то в лоб, еще и начинает петь тягучие украинские песни. В них, нередко, встречаются мотивы нелюбви к жидам и москалям.
Меня как-то пробовали убедить в том, что даже в незатейливой «Несэ Галя воду...» скрыт антисемитский подтекст, ибо всю воду в городе, гдэ живэ Галя, вже выпыли еврэи.
Короче, украинцы запели. Русские напряглись. К несчастью, украинцы сидели у прохода и, если идти к веселенькому энивейскому туалету по прямой, то, при желании, можно сильно и больно задеть локтем сидящего за столиком с краю. Так оно и получилось.
А теперь небольшая пауза перед дракой. Недалеко от Anyway в 1996 году открылся русский ресторан Peter the Great, то есть Петр Великий. В зале помещалось больше ста человек и место это в Вилледже стало сразу популярным. Владельцем ресторана был симпатичный, улыбчивый, маленького роста человек по имени Беня. По его рассказам, он приехал откуда-то из Прибалтики, и жил с лозунгом: «Лишь бы людЯм было хорошо!» «Людям» с ударением на последнем слоге наводило на мысль, что Прибалтикой здесь не пахнет, но кто бы спорил.
В описываемый мною вечер, Беня позвонил в Anyway, попросил меня к телефону и сообщил, что сейчас сидит за столиком с очаровательными дамами, и они решили подъехать в кафе, посмотреть на наше модное место. Беня заказал шампанское, икру, закуску подороже (если представить себе, что в Anyway можно было удивить кого-то высокой ценой). «Нас четверо», - сообщил Беня.
По-моему, был февраль. Беня взял такси. До Anyway можно было добраться минут за пять-семь. Представляю, как замерли дамы в салоне такси в предвкушении...
Я попросил официантку накрыть на стол. Украинцы пели, русские перешептывались, как заговорщики времен Термидора, недобро поглядывая в сторону столика, который поет.
Бенины женщины были одеты по-зимнему, то есть по сезону: дорогие, до пят шубы, по-моему, одна лисья и две песцовых. У входа в кафе Беня пропустил дам вперед, скромно следуя в форватере. Вечер ожидался из приятнейших.
Официантка встретила гостей царственной улыбкой и провела к столику под огромным зеркалом, напротив входа в Anyway.Столик уже был накрыт. Шампанское, икра, улыбки женщин, мелодичная украинская песня. Чего еще желать в атмосфере любви и взаимопонимания? Как говорят космонавты: "Настроение отличное. Аппаратура работает нормально".
В это время из среды заговорщиков выделилась долговязая фигура и пошла по проходу. Украинцы соловьями выводили песню про удалого атамана и вражеских москалей.
Беня захотел пересесть  за другой столик, в углу кафе, с видом на улицу из огромного вертикального окна. Официантка успела перенести шампанское с икрой за другой столик, Беня с дамами успели сесть спиной к окну.
И вот тогда с противоположного конца зала с диким воплем: "Ты кого, еб твою мать!" - под стол, за которым так по светски расположилась Бенина компания, влетел здоровенный украинец, считая зубами кафельные плитки пола. Головой он въехал в стойку стола, с которого посыпались шампанское с икрой в розетках. Ногами украинец едва не чиркнул по голове одной из Бениных спутниц, но та успела вскочить на сидение. Подруги последовали ее примеру.
Надо заметить, что дамы так стремительно взлетели вверх, как только могут пингвины, запрыгивая на льдину. Знаете как пингвины выпрыгивают вертикально из воды? И как стремительно? И как они сразу приземляются на обе лапы? Ни до этой драки, ни после я не видел, чтобы женщины так высоко вертикально взлетали, при этом ни шубы, ни гравитация не в состоянии были им помешать.
Все, что стартовало с этой секунды, напоминало классическую сцену из фильмов про ковбоев.  Ньюджерсийцы поднялись сплоченной командой и украинские хлопцы на собственной шкуре ощутили, что означает крылатое: "Искусство требует жертв". Пока их приятель выбирался из-под Бениного стола, по всему залу в каком-то дъявольском порядке летали фигуры и отдельные части тел. По-крайней мере, те части, которые глаз выхватывал из общей кучи. Ни один из столиков не устоял, по полу хрустели мелко раздробленные стаканы, чашки и тарелки вперемешку с холодными закусками и горячими блюдами. Во всем этом мозаичном великолепии лежали посетители. некоторых из них били ногами и, видимо, больно. Мат стоял невообразимый.
Белые начинают, и выигрывают. Белобрысые русские еще продолжали преследовать вдоль улицы ретировавшихся любителей украинской песни, когда Беня обратился ко мне (мы оказались рядом) со словами: "Гена, мы, наверное, пойдем".  В это время с барной стойки с грохотом скатилась лампа, разбилась вдребезги - и я не нашелся, как бы Бене повежливей ответить.
Надо сказать, драки в Anyway не прижились.