Притяжение в зеркалах.

Все-таки, отдых для людей, а не собачьи туалеты," - блондинка закуривает и выдыхает все в дыму слова: "Как так можно!" Хозяйка при этом мягко гладит собаку по рыжеватой шерсти, сидит на песке глазами в воду и намеренно молчит. "Вы будто не слышите, - заводится крупный муж блондинки, - или уведите собаку, или вам…" “как вам нравится! - вступает "на повышенных" в розовом, - что за люди!" "еще делает вид, будто глухая, - накаляется блондинка, а хозяйка нагнулась к собачьему уху: "спи-спи", - и ухо дрогнуло вверх, напряглось под посторонним звуком, но это оказалось вздохом Старой Лизы и никаким не приходом Хромого Дика. Старая Лиза теперь совсем старая, лишний жест совершает с трудом, чаще шумно, и голову поворачивает громоздко, как башню покинутого временем танка. Хотя лет семьсот назад о Старой Лизе передавали удивительные истории: и как она одна угробила стадо Питонов, а самый крупный из них был выше столетней пихты, но не намного ниже Старой Лизы. Потом видели всех питонов неживыми, с перекрученными шеями и рваными следами от собачьих зубов и когтей. Или, как Старая Лиза была прекрасна, к ней сватался легендарный сам Великий Банги, а Лиза в ту пору виляла хвостом и все не давала ответа, пока не случилась эпическая война с собаками Каменного Ущелья, собаки клана победили, все объединились в один Клан, но Великий Банги погиб. А Старая Лиза сразу постарела. Только легенд прибавилось еще больше. Рассказывали как Старая Лиза могла ходить к Великому Банги спрашивать совета, чтобы затем передавать слова Рыжему Томасу; и как в полнолуние Старая Лиза приводит предков на Поляну, а предки не нам чета, они жили по тысяче лет и силу имели, равную исключительной их мудрости, - предки слушают голоса леса и говорят с собаками Клана, навещая их сны, и каждый вправе узнать о себе завтрашнюю новость, и спросить совета у Великого Банги, но тот, кто утром помнит ответ, становится пророком Клана и к вечеру ему предстоит стать жертвой, поскольку Клан Рыжего Томаса не должен иметь пророков. Таково завещание Великого Банги. Одной Старой Лизе дозволено знать, зачем не нужны пророки. Оттого Старая Лиза всегда молчит, беседуя наедине с Рыжим Томасом. И все молчат, когда Старая Лиза уводит Рыжего Томаса к беседе, даже бестактный Бобби садится молчать, поджав пушистый хвост, причем тучи мошкары его одолевают сразу (О, доля! вай-вай-вайя!), а Бобби ударить лапой не смеет, раз приходится беседа.. И Мелодичный Майкл глохнет скулить на весь лес, воображая всецело из себя Маэстро: возится в стороне ворошить муравейник, а то слизывать гнезда птиц с верхушек деревьев и вялый желток из птичьих яиц стекает по мохнатой морде Мелодичного Майкла, так что даже смешно представляется такое видеть, такое лучше не видеть, иначе будет смешно, и не дай-то бог грешным делом встревожить тогда тишину. Уже шумная Клаудиа К. - и та сплошь спокойна, пока Старая Лиза говорит Рыжему Томасу. Клаудиа К. совсем красива: стройная, с тугими ягодицами и рядом упругих сосочков, божественно-трогательных от передних гибких лапок до бесконечно-сладостной складочки пизды, и томный голос, и бледно-ангельская масть с розовой нежной кожей, вовсю призывной, цвета похотливого языка, который Клаудиа К. с удовольствием предлагает для поцелуя. Невероятной Клаудии К. в симпатию мудрость Рыжего Томаса, неуемная сила Бобби, придурковатость простецкая Хромого Дика и бестактный юмор Красавчика Лео, убитого Охотниками на Людей во время прошлой недели, собственно, из-за чего и весь сыр-бор, и Хромой Дик из-за чего к ним пошел, а теперь Клан не дождется его возвращения, но выбирает Клаудиа К. чаще Мелодичного Майкла, хотя никому не отказывает; а у Мелодичного Майкла - это же смешно, я так себе думаю, что выбирать-то у Мелодичного Майкла нечего, кроме его беспрестанных мелодий, в отличие от Бобби с таким отличным крупнокалиберным Бомбино, который шустро вскакивает, едва Клаудиа К. окажется рядом. Бобби вспоминал красивые рассказы о предках, влюбчивых друг в друга так страстно, что ночь любви длилась столетиями, а день отдыха занимал короткое время спуска к водопою; о Великом Банги и его кокетливых женах: нежные сучки с трогательными именами, в которых застыли ритмы тысячелетий - Тамити, Лория, Нуйга, Пао-Лоо, Брена, Йярпа, Адата, Адифь, Рикафоло, Вума! Когда они успевали сотнями рожать героев клана (!), когда только и занимались, что ночь ебли сменяли днем ебли, отчего день прорастал в ночь мигом, а ночь становилась днем незаметно под призывные стоны разохотившихся самочек, под манящую их течку, и повизгивание, и неуемное желание кобелей с круглыми глазами и терпкой пеной у губ. И не было сильнее Клана ничего на тогдашней почве Земли, и в воздухе Земли, и в слоях воды Земли, а если приходились враги, то от победы к победе множился успех воинов Великого Банги, и слава полководцев Великого Банги, легендарных Кало, Райпа и Реннопа. Что и кто могло стоять против гигантских собак, в совершенстве неуязвимых, достигших тысячелетий времени жизни?! Их различные голоса будили по утрам округу и если зверь шел против них врагом - зверь погибал кошмарно, но пока длилась битва не начиналось утро, потому как некому его было открывать собачьими голосами, а никто другой не решался, пока собакам было до битвы, а не до подавать рассветные голоса. И если дерево становилось врагом против Клана - уничтожалось дерево. Так не стало Мирового Дерева, в котором возраст задержал время и место которого на Земле начиналось с ее сердцевины.
А Мировая Гора была союзником Клана - и так спаслись Камни Горы, и Травы Горы и ее Волки, пока Великий Банги создавал историю потомкам. И теперь потомки чтили предков, о которых знают такую Историю. Безысходно: и Бобби, и Хромой Дик, и все нынешнее племя Клана - не то, что Клан времен Великого Банги, но и сейчас нет Бобби равных в лесу по силе, по силам ему выйти против всякого, кто равен ему по силам, а кто ему по силе равен, когда нет равных по силе врагов у Бобби, и даже для Мелодичного Майкла не найти по силе врага, хотя куда там сравнивать силу Майкла с силой Бобби, который просто бессилие перед силой Бобби, просто потому, что перед силой Бобби нет сильнее силы ни у кого, ведь только представить, кем были предки Бобби, если Бобби сегодня их силе завидует! Таких богатырей-предков не было ни у кого, оттого и потомки их стоят предков, а значит некого Бобби бояться, и Охотников на Людей не надо бояться, поскольку людей Бобби убивает быстрей и чаще, хотя Охотники тоже не из слабых, но они убивают только людей, оттого и пасти их меньше злобны, и клыки малоостры, раз не охотятся на деревья, как собаки Клана, на каменные глыбы, которые тому же Бобби раскусить ничего не значит, а, напротив, в удовольствие расщепить глыбу кварца, голову мрамора, к примеру, или гранита. И так чавкать на весь лес угловатым камнем, который слоится под зубами, и крошится вокруг языка, пока глотаешь куском - прежде деревья, и кустарники, и животных с камня, а потом и саму горную породу, мало-мальски съедобную, обильно смачивая вязкой слюной для вонючего глотка, и если птице какой повезет выскочить-вылететь, пока сомкнутся челюсти, пережевывая, то и бог с ней, с птицей, которая, едва ускользнет от зуба, потом разлетается полетом в желудке Бобби, простукивая головой изнутри глухие стенки. А камень и выходит легче, мягко так вытекает рыжеватой жижей с крапинками блеклого крошева, покидает всей жиденькой слизью без напряга, легкими толчками выползает пахуче под удивительный оттенок, под цвета солнечного оттенка цвет, "под себя теперь срет, - кричит женщина в розовом, и следила непрерывно, и уже счастлива наблюдениями.